– Ладно. А ты уверен, что для него все закончилось?
– Липа…
Голос Дианы стал громче и приближался к кухне, в ее речи мелькали слова «давай» и «пока». Она скоро вернется.
Гриша немилосердно схватил Липу за руку и с мольбой в голосе просил:
– Пожалуйста, давай свернем этот разговор! В любое другое время и не здесь! Не хочу, чтобы Диана узнала. Она начала восстанавливаться. По-настоящему, понимаешь? Она любит тебя и расстроится. Пожалуйста, давай поговорим позже!
– Хорошо, Гриша. Только ты сам рискуешь выдать себя с потрохами.
Сил терпеть эти счастливые мордашки больше не было, и Липа удалилась восвояси.
Гриша звонил несколько раз, но она сбрасывала. Все необходимое она уже узнала.
Отправила Данилу смс:
«Дань, я, кажется, заболела. Переночую у себя на квартире. Не хочу тебя заразить. Целую».
Девушка отправилась на автовокзал и взяла билет на первый отбывающий автобус. Пять часов в пути. То, что нужно.
Салон оказался пустым наполовину, а немногочисленные попутчики вскоре уснули. Олимпиада отвернулась к окну и наконец предалась тихим слезам.
Она врала Данилу про целительный Тибет и медитативные практики. Для нее лучшим лекарством и антидепрессантом всегда была дорога. Желательно в какие-нибудь неизвестные дали. Дребезжащий и мерно трясущийся транспорт комфортабельнее самого мягкого кресла психоаналитика.
Когда она была на полпути к месту назначения, пиликнул телефон.
«Что с тобой??? Мне приехать?»
Ясно, понятно. Опять завис в мастерской и потерялся во времени.
Липа едва сдержалась, чтобы не пробить телефоном автобусное стекло. Она не ответила, лишь сильнее закусила губу в надежде, что Данил не отправится к ней на квартиру. Ключи ведь уже сделал втайне от нее. Лишь бы он подумал, что она уже спит, поэтому и не отвечает…
Выйдя под утро на неизвестной станции, Липа вновь побрела к местному автовокзалу и купила билет до N. В запасе оставалось три часа, которые можно посвятить прогулке или одинокой лавочке у здания вокзала.
Метод успокоения в дороге давно спасал Липу и нервировал ее близких. Когда она впервые уехала «покататься» после глупой ссоры с одногруппником, старший брат сначала надавал ей по шее, а затем выдал поучительное:
– Какой смысл ездить, незнамо куда, чтобы опять вернуться в N. ближайшим автобусом? КПД твоих путешествий нулевой!
– Ошибаешься, Сереж…
Брат суммировал вектора движения и, получая в результате ноль, гневался на сестру. Он не желал понимать, что в процессе движения теряется и приобретается столько, сколько невозможно получить в статическом положении.
Липа вернулась в квартиру Данила ближе к обеду следующего дня. Мужчина обнаружился на кухне. Он спал за столом в скрюченном положении и сжимал в правой руке телефон. Когда девушка легко прикоснулась к его плечу, Данил резко распахнул глаза и, увидев Олимпиаду, крепко сжал ее в объятьях.
– Как ты себя чувствуешь? – шептал он в ее волосы на макушке.
– Лучше. Спасибо.
Немного отстранившись, Липа заметила бесноватый, но усталый взгляд. Как только Данил взялся за картины для музея, он регулярно выматывался работой, но настолько замученным ее не выглядел. Значит, дело не только в работе.
Вероятно, он волновался за Липу.
– Ты не ответила на смс.
– Я уже спала.
– Я так и понял. Решил дождаться утра и тогда ехать. Но уснул, – повинился он.
В объятьях любимого мужчины Липа чувствовала уверенность и спокойствие. На мгновение показалось, что это долгожданное счастье реально продлить. Но при условии, что они отрежут от себя остальной мир.
Невозможно.
В прихожей девушка нашла билет до Москвы.
– Ты уезжаешь?
– Наверное, нет. Не сейчас. Подожду, пока ты поправишься.
– Но я здорова! – забыв о своей мимолетной лжи. – Ну… уже почти здорова.
– Когда будет не «почти», а «окончательно», тогда и поеду.
– А для чего?
– Арт-менеджер музея собирает всех художников. Мы пробовали организовать видеоконференцию через интернет, но слишком уж неудобно.