– Когда встреча?
– Послезавтра.
– И ты еще здесь?! – прикрикнула девушка. – Когда поезд?
– Билет на сегодняшний вечер. Но я не поеду. Пообщаюсь с ними позже.
– Нет, Данил!
– Да, Липа!
– Значит так! Давай сюда градусник, и пусть тебя успокоят мои тридцать шесть и шесть! Если не свалишь добровольно, я вызвоню Гришу с Русланом, и они силком тебя отвезут на вокзал.
– Липа…
– Свали с глаз моих!
С горем пополам Данила удалось выпроводить из дома, но он оставил в родном городе вездесущих надсмотрщиков. А для чего еще нужны друзья?
После пятого звонка Гриши за один вечер Липа не выдержала и сорвалась на приятеля:
– Гриша, хватит меня мурыжить! Иди Диану поразвлекай! Или еще чем-нибудь полезным займись. Если б ты меня не дергал по каждой мелочи, я бы намного быстрей пришла в порядок!
Как ни странно, но Гриша отстал. То ли поверил, то ли испугался женского напора.
Липа все же не удержалась от непрошеных слез. Второй день, как она призналась. Второй день, как внутренне надломилась. Второй день слез. Надо дать им пролиться, чтобы выжать себя окончательно. Завтра еще будут тревожить неприятные симптомы, но глаза и щеки останутся сухими.
Нос уже забился, глаза щипала соленая влага, а где-то в недрах квартиры надрывался телефон. Увидев на экране имя лучшей подруги, Липа незамедлительно нажала зеленый значок приема:
— Олененок, ты что сейчас делаешь? – сходу поинтересовалась Аврора.
— Реву.
— Что-то случилось? Мне приехать?
— Нееее, Маркова… Не дергайся, – всхлипнула девушка.
— Оль, я же волнуюсь за тебя!
— Каждой половозрелой бабе хотя бы пару раз в месяц положено порыдать. Я за август еще не выполнила план, так что сижу и наверстываю упущенное. Я, как только приду в состояние клинической нормы, так сразу перезвоню, ладушки?
— Ладушки…
Вечером подруги следующего дня подруги встретились к уютной кафешке, чтобы поделиться личным и посплетничать. Аврора готовилась к переезду в Сочи, но периодически поддавалась сомнениям. Олимпиада с огромной радостью переключилась от собственных переживаний на треволнения подруги. Эта бестолковая блондинка была готова отказаться от выгодной работы и города, который понравился ее дочери. Грешно даже думать в подобном направлении!
Когда доводы разума закончились, и Аврора сделала вид, что приняла напутствия подруги, спросила:
– Олененок, а ты веришь в знаки?
– Какая бабка-кликуша тебе опять что-то в уши надула? Какие знаки? Чего тебе привиделось на этот раз?
– Анька случайно пролила воду, в которой чистит кисточки, на мой паспорт…
– И? В какой момент разверзлись небеса и долбанули по темечку?
– Мне кажется, это знак… Без паспорта меня ведь не пустят на самолет или поезд.
– Заменишь паспорт и поедешь позже!
– Да дело не в этом… Паспорт не пострадал. Он был в непроницаемой обложке…
– Тогда о чем мы вообще разговариваем? – перебила Липа. – Хватит искать причины для отступления, когда верное решение уже прочно поселилось в голове.
Прощаясь, Олимпиада доверительно сказала Авроре:
– Кстати, Рорик. Знаков не существует. Существуют лишь совпадения. А знаки ты придумываешь сама. Поэтому постарайся найти благоприятные для переезда предзнаменования.
Как легко быть умной для кого-то, и как трудно не оплошать в собственной судьбе!
Олимпиада воспитывала Аврору на правах старшей подруги, при этом раздрай в своей жизни разгрести не могла. Если Аврора встречала сомнительные знаки, то перед Олимпиадой ярким светом горели сигнальные огни с указание дальнейшего пути. Только вот она их игнорировала. Потому как огни эти направляли ее вдаль от Данила. На нем словно висели предостережения «Не влезай – убьет».
Вероятно, он любил ту самую рыжеволосую Лиду, разбередившую его чувственность. Но это вовсе не означает, что он откажется от Олимпиады. Липа умела распознавать ложь, а также безразличие. Безразличие и безответность утомительны. Девушка наверняка знала, что нужна Данилу. Он не любит, но может полюбить. Он привык к устаканившейся системе координат, где есть неизменное прошлое, добрые друзья и вера в любовь к Лиде.