Они пересекались крайне редко, но благодаря нему Липа вернулась в те годы, когда все было легко и задорно.
Эта легкость, а также сила рационального самовнушения помогли стабилизировать отношения с Данилом. Стабилизировать до здорового и уверенного счастья, а не серой тоски.
Сентябрь, как говорила Липа, – «вкатывательный» месяц для работников сферы образования. Региональный Минобр обожал инновации, от которых страдали рядовые педагоги и преподаватели. Помимо чтения лекций и заполнения документации, на плечи Олимпиады и ее коллег легли новые обязанности, которые было необходимо освоить в сентябре. Девушка уматывалась на работе, поэтому чаще привлекала Данила к домашним обязанностям.
После окончания трудового дня она позвонила Данилу, чтобы вытащить его в супермаркет. Искусство вечно, но им сыт не будешь. Обязанность закупать продукты на неделю они выполняли вместе, но в тот день мужчина не ответил на звонок. «Видимо, Муза его по голове шарахнула», – подумала Липа. Что ж, гения отвлекать – себе дороже.
Нагруженная тяжелыми пакетами девушка неспешно поднялась на нужный этаж, вошла в квартиру и застыла на входе. Какая-то слишком громкая Муза шарахнула Данила, слишком визглявая. Слишком откровенная. «Никаких обвинений без железобетонных доказательств, – уговаривала себя медленно теряющая равновесие Липа. – Уши врут, глаза – никогда».
Переступая каменными ногами, Олимпиада подошла к спальне. Она резко отворила дверь в комнату, и выпустила смутившие ее ранее звуки наружу. И не только звуки.
Муза в действительности оказалась какой-то мифической красавицей с волнистыми волосами до поясницы. Вырвать бы эти волосы, которые даже не спутались в процессе.
То, что наблюдала Липа на кровати, которую еще утром считала своей, сложно было назвать нормальным, человеческим словом «секс». Это было что-то дикое и животное.
Данил на секунду отвлекся от партнерши, заметив в дверях застывшую Олимпиаду.
– Присоединишься? – кивком головы указывая на неизвестную девушку. Данил смотрел прямо на Липу и не прекращал поступательных движений.
– Не сегодня, милый. Она не в моем вкусе, – выплюнула Олимпиада, подобрала выпавшие из рук пакеты и отнесла продукты на кухню. После короткой вентиляции легких, она вернулась к распахнутой двери и показательно уверенно произнесла:
– Пойду прогуляюсь. Надеюсь, что через час, когда я вернусь, мы все же побудем наедине.
Данил не сказал ни слова, не позвал, не остановил. Он был слишком увлечен. Но тогда почему смотрел на Олимпиаду так опасливо?
Она выскочила на улицу и побежала. Она вкладывалась в каждый новый шаг, как в последний. Она же Олимпиада. С ее именем навеки связаны рекорды, сила и выносливость.
Быстрее, выше, сильнее.
Быстрее... Быстрее убежать прочь. Быстрее забыть. Быстрее выбросить из головы насмешливое «Присоединишься?». Быстрее переставлять ноги и двигать руками, пока они не нальются свинцом, а легкие не начнет обжигать от недостатка воздуха.
Выше… Выше взобраться по лестнице собственных надежд, чтобы в итоге сокрушительно разбиться. А можно выше упасть? Не глубже, а именно выше? Пожалуй, да.
Сильнее… Сильнее верить. Или не верить? Сильнее надеяться. Сильнее любить. Сильнее сжимать кулаки, чтобы руки двигались в такт бесконечному бегу. Сила бесполезна сама по себе, она должна быть направлена. Направлена… Пусть даже на разрушение.
Только когда ноги и руки отказались двигаться, когда пошли против указаний мозга, Липа вдруг вспомнила: «Она не рыжая!»
Та девушка, с которой был Данил, не рыжая! У нее светло русые волосы. Как и подобает героине мифических хроник. Значит, даже бессознательной тягой его не получится оправдать.
Более того. Липа вспомнила, когда звонила ему. После писала смс о том, что уже в магазине и нужно ли что-то еще купить, кроме запланированного. Он знал, что Липа застанет их. Он так поступил намеренно.
Намеренно столкнул ее с кошмаром.
Чего он добивается?
Липа почти улеглась на ближайшую скамейку и пыталась сосредоточиться на мыслях и анализе, чтобы игнорировать разрастающуюся дыру в районе солнечного сплетения. Какое-то неприятно знакомое ощущение.