Липе чудилось, что ее голова под завязку забита тротилом – одна неудобная мысль, и взрывчатка разорвется.
Слезы закончились еще в прошлые сомнения, страдания и истерики. Осталась лишь болезненная опустошенность.
Данил не разрывал ее телефон, как принято говорить в таких случаях, но несколько раз, с непродолжительными перерывами, звонил. После пятого вызова Липа отправила смс:
«Пожалуйста, не надо».
Когда книги, одежда и косметические баночки вернулись на прежние места, Липа отвезла чемодан Данила к Диане. Судя по ее улыбающемуся лицу, Данил не сообщал друзьям о случившемся. Гриша, увидев в руках гостьи знакомый чемодан, испуганно спросил:
– Всё?
– Всё.
Липа коротко извинилась за то, что не оправдала их ожиданий в отношении Данила, но Гриша перебил ее:
– Липа, вы не старые вредные супруги, которые при разводе занимаются разделом имущества. Вы не должны делить друзей. Данил мне почти как брат, но и ты для меня и Дианы стала подругой. Поэтому нас волнуют не только интересы Данила, но и твои. Исключительно как друг Данила я бы просил тебя еще попробовать. Исключительно как твой друг – сказал бы, что ты и так слишком затянула с расставанием. Как друг вас обоих я скажу, что сейчас самое время, чтобы разойтись. Если бы ты задержалась дольше, то сложно бы восстанавливалась.
Гриша как никто другой знал о сложном восстановлении. Его любимая жена долго и мучительно боролась с онкологией. Так что не доверять столь компетентному эксперту невозможно.
– Спасибо за понимание, Гриша, – Олимпиада благодарно улыбнулась.
На выходе из квартиры ее перехватила Диана:
– Липа! Я очень надеюсь, что мы не прощаемся!
– Так и есть.
Олимпиада бесконечно много вынесла из отношений с Данилом, большей частью это были счастливые достижения. Но опустошенность по-прежнему продувала ее внутренности.
В один из разговоров с Авророй, когда подруга сперва похвасталась успехами дочери, а затем спросила о свежих новостях, Липа сообщила:
– Рорик, я взялась за диссертацию.
Аврора надолго замолчала и тяжело вглядывалась в размытое лицо подруги на мониторе.
– Всё плохо? – осторожно спросила она.
– Всё… никак.
– Но почему?
– Потому что глупо романтизировать мужское мудачество.
Липа так не считала, но подобный ответ избавил бы от необходимости долго разглагольствовать. Еще в юности Олимпиада приобрела привычку не распространяться об отношениях с мужчинами. Даже самым близким. Аврора немного обижалась, но Липа заверила: «Не бойся, подруга! Я пришлю тебе приглашение на свадьбу».
– Если ты хочешь, я готова выслушать, – предложила блондинка.
– Ты лучше держи за меня кулачки и снабжай веселыми новостями из Сочи! Это будет лучшей помощью и поддержкой.
Для подруги, перед которой Липа появлялась лишь на экране компьютера, внешне она не изменилась. Только стала чаще шутить и громче смеяться. Пока однажды не призналась Авроре в разговоре по скайпу: «Во мне, кроме сарказма, ничего не осталось». Но и это признание она оставила без подробностей.
Глава 12
Олимпиада сидела на полу и перебирала пальцами аккуратно разложенные записи. На коленях лежала ее выпускная квалификационная работа. Липа никогда не пренебрегала научной деятельностью, но в своем отказе от защиты кандидатской она не заметила, как продолжила дорабатывать и без того отличный диплом.
Она не без страха созвонилась с Натальей Ильнуровной и под ее покровительством пошла к потенциальному научному руководителю. Она сразу узнала его. Михаил Семенович был членом комиссии на защите ее диплома. Он по-прежнему обликом и манерами напоминал серебристый одуванчик. Профессор специализировался на философии математики, не понятной большинству рядовых философов и математиков. Однако уникальность Михаила Семеновича заключалась в умении понять любого оратора. Олимпиада четко помнила, как на ее защите он вывел одного из дипломников на разговор о пении соловьев. И это все с мягкой отеческой улыбкой.
Олимпиаде этот седовласый мужчина улыбался уже не дежурно, а искренне. Он ждал встречи и воодушевленно нахваливал разработки Липы. Небольшие замечания, советы по дополнениям и литературе, и работа над диссертацией закипела.