Как ни странно, такая бесхитростная манипуляция принесла плоды. Липа продолжила бросать и сумела-таки попасть в щит. Учитывая, что до этого не попадала даже в дужку кольца, она одержала победу.
Счастливый тренер завершил занятие громкими аплодисментами и на десерт довез Липу до дома.
Уже в кровати Липа перебирала собственные мысли и поняла, что ради собственного желания точно бы не стала упираться. Не потому, что не любит или не ценит себя, а потому что не обнаружила в голове ни одного желания. Лишь спокойное умиротворение и гармонию с собой. Ее желания не были связаны с прошлым. Но в будущем ощущался намек на созревание какой-то притягательной мечты.
[1] КДН – комиссия по делам несовершеннолетних
Глава 13
Олимпиада одолела диссертацию в рекордные сроки – стартовав в начале октября, в феврале она уже успешно защитилась. В ближайшие часы в институте на стенах появились распечатанные листовки с поздравлениями. Местные активисты работали еще более оперативно, чем Липа над кандидатской.
Родители и брат ждали ее к праздничному столу, чтобы отметить знаменательное событие, но Липа сбежала от навязанного праздника в спортзал института. Она еще успеет высказать родственникам свое высокопарное «мерси» за то, что поддерживали и не давили.
Массивная дверь в спортзал оказалась не заперта, однако внутри никого не обнаружилось, и свет был погашен. В столь поздний час в корпусе она видела только вахтера. Студенты и преподаватели уже разбежались по домам, а Липа настойчиво цокала каблуками по баскетбольной площадке.
Такое магическое состояние, когда почти ничего не видно, вблизи нет посторонних, а пространство обволакивает слегка пыльным воздухом. Олимпиада не могла вспомнить, как прошла защита. Она была словно в бреду и очнулась только, когда комиссия объявляла вердикт. Так же она Липа себя чувствовала, когда сумела-таки под чутким взором Кирилла забросить трехочковый – она запечатлела радость от попадания, но как ей это удалось – стерлось из памяти. Поэтому она ограничилась единственным точным броском за многочисленные и длительные тренировки. Кирилл говорил, что Липе бесполезно учиться технике, в итоге она все делает по наитию.
Девушку заворожил затемненный зал и отсутствие людей в институте. Она решилась на то, что стеснялось общественным порядком, – она начала петь. Но петь по-настоящему громко. В квартире с тонкими стенами такая радость недоступна, да и зрители Липе ни к чему. Звук собственного голоса приносил умиротворение и, чего не происходило раньше, удовольствие.
В отсутствии света и тишины девушка не заметила случайно-намеренного наблюдателя и в паузе между песнями услышала:
– Ты очень красиво поешь.
Следом зажглись скрипучие лампы спортзала, и к Олимпиаде подошел улыбающийся Кирилл с букетом розовых пионов. Он вручил цветы и продолжил:
– Поздравляю с защитой. Весь институт по твоей милости на ушах стоит. Студенты какой-то сюрприз готовят.
Он опять говорил много и невпопад, но Липа, прижавшая к себе припорошенные снегом бутоны, успела поблагодарить:
– Спасибо за цветы. За все спасибо.
Впервые со дня знакомства, впервые с начала тренировок они позволили себе долгий пронизывающий взгляд.
– Не за что, Липа. Я, откровенно говоря, думал, что ты сегодня не придешь. Думал, что будешь широко гулять по поводу защиты.
– Да я даже не знаю… Но гулять совершенно точно не хочу.
В ее лице он заметил озадаченность и рискнул поинтересоваться:
– Расскажешь?
– Опять решить сыграть в бармена? – с усмешкой отозвалась Липа.
– Допустим. Смотри, что у меня еще есть, – он выудил из спортивной сумки плошку ягод малины. – Не Кровавая Мэри, конечно, но под разговор сойдет.
Сочные ягоды удивительно способствовали откровенности.
Липа призналась, что долгие годы бежала от самой мысли писать диссертацию. Так долго она отрицала свою причастность к академическому научному сообществу. А теперь, когда с ее фамилией связана ученая степень, она не чувствует, что предала прежние принципы и убеждения. Оттого в мыслях наступил кавардак.