Руфь храбро ответила взглядом на его взгляд, каким-то чудом сумела собраться с силами и спросила:
— Но теперь обстоятельства необычные?
— Ты слышала, что рассказывал Сэмюель Грин за столом, — произнес Джонатан, — поэтому, возможно, догадалась об остальном.
Не доверяя своему голосу, Руфь молча кивнула.
— Я полюбил Лайцзе-лу, когда находился на Востоке и работал у ее отца. Она тоже полюбила меня. Может быть, ты уже слышала от Луизы то, о чем я хочу рассказать тебе. Луиза и я, мы… поступили неблагоразумно. Накануне моего отплытия в Китай. Джулиан родился, когда я был в Китае. Мы с Луизой поженились тайно в тот же день, когда я вернулся домой. Ради нее и ради Джулиана наши семьи договорились сделать вид, будто бы мы поженились до моего отплытия.
— Я знала, — просто ответила Руфь.
— Я ни разу не писал Лайцзе-лу, потому что не знал как объяснить ей то, что произошло. Теперь я должен успеть добраться до Кантона за три месяца. Учитывая то, что рассказал Сэмюель про срок, установленный ее отцом, а это, как я опасаюсь, так и есть.
Руфь попыталась ухватиться за тонкую соломинку надежды.
— Что будет, если ты опоздаешь и найдешь, что она уже замужем?
— Не могу этого допустить, — сумрачно ответил Джонатан. — Мой новый клипер самый быстроходный из всех когда-либо построенных кораблей, надеюсь, мне удастся домчаться до Кантона вовремя. Понимаешь, несмотря на нашу долгую разлуку, я уверен, что Лайцзе-лу все еще любит меня так же, как я люблю ее.
Джонатан резко встал, приблизился к Руфи и взял ее за плечи.
— Ты замечательная женщина, Руфь, и я желаю тебе самого настоящего счастья, такого, о каком только можно молить Всевышнего.
Затем он быстро вышел из комнаты.
Долгое время Руфь сидела неподвижно. Затем собрала на поднос пустые чашки и отнесла их на кухню. Понимая, что ей не уснуть, осталась на кухне и долгое время тщательно мыла и вытирала чашки, блюдца и чайник. Наконец поняла, что не может оставаться здесь до бесконечности, взяла керосиновую лампу и пошла наверх.
Поднявшись к себе в комнату, Руфь решив уйти из дома, присела у окна, глядя на черное ночное море, которое отняло у нее мужа и теперь не хотело отпускать человека, которого она любила.
Послышался стук в дверь, и в комнату проскользнула Ву-лин, глаза которой излучали заботу и сострадание.
— Мисс Руфь грустит, — проговорила она, намеренно по-английски, поскольку Руфь проводила с ней много времени, стараясь научиться этому языку.
Опустив голову, Руфь промолчала.
Юная китаянка приблизилась, опустилась подле нее на колени, затем обняла.
— Мужчина, которого любит мисс Руфь, любит другую, — сказала Ву-лин.
Поразительно, чтобы кто-то в столь юном возрасте обладал такой проницательностью. Руфь даже подумала, не наделена ли девушка природной мудростью.
— Неужели мои чувства были столь очевидны?
Ву-лин покачала головой.
— Кроме меня никто не замечал, но я видела. Мисс Руфь была так добра и так внимательна ко мне. Я заметила. Я видела, как она любит мистера Джонатана. Но мистер Джонатан любит другую.
Глядя в пытливые глаза девушки, Руфь обняла ее, затем вымученно улыбнулась.
— Никто еще не умер из-за разбитого сердца. Эта болезнь доставляет неудобства, но она не смертельна.
Ву-лин порывисто и легко поднялась с пола, придвинула керосиновую лампу и поставила маленький столик между собой и Руфью.
Руфь почти физически ощутила возбуждение, охватившее девушку, и с любопытством посмотрела на нее.
Опустив руку в карман своего нового, сшитого на западный манер халата, Ву-лин тихонько рассмеялась, достав пучок гладких палочек, перевязанных шелковой тесемкой.
Взяв палочки из рук девушки, Руфь увидела, что они раскрашены во все цвета радуги.
Ву-лин улыбнулась, затем сделалась очень серьезной.
— Моя бабушка, прабабушка Дэвида, обучила меня древнему искусству определения будущего по палочкам. Эти палочки я привезла с собой из Срединного Царства.
Руфь не была настроена играть в предсказание судьбы и демонстративно положила палочки на стол. Но китаянка проигнорировала ее отказ. Она осторожно развязала тесемку и, протянув пучок, проговорила:
— Мисс Руфь, закройте глаза и выберите одну палочку.
Не желая огорчать девушку, Руфь сделала, как просили, и, когда открыла глаза, увидела, что выбрала палочку бледно-розового цвета.
— Положите ее на стол и выберете еще одну, — скомандовала Ву-лин.
В конце концов Руфь выбрала из пучка шесть палочек, в том числе самую темную и самую светлую. Только сейчас ей пришло в голову, что они сделаны из слоновой кости, и, очевидно, являлись в такой бедной семье, как у Ву-лин, большой ценностью. Юная китаянка перегнулась через стол, в ее глазах застыло серьезное выражение, быстрыми движениями она складывала полдюжины палочек в различные фигуры, внимательно их рассматривая, затем вновь собирая их вместе и перемешивая.