Сиротливые тучи
по мутному небу скользят.
Ослабевшие крылья
расправят и лебедь и гусь,
Промаячат в тумане
и вновь возвратятся назад.
Из цикла «ПОДРАЖАНИЕ ДРЕВНЕМУ»
* * *
Еще не желтеет
речная трава у излук,
А дикие гуси
уже потянулись на юг.
Звенит и стрекочет
осенний сверчок у дверей,
Склоняются женщины
ночью над пряжей своей.
От воинов — тех,
что недавно вернулись домой,
Услышала я о тебе,
мой супруг дорогой.
Как раз далеко на границе
сражение шло,
И я на восток посмотрела,
вздохнув тяжело.
Мой пояс становится мне
непривычно велик,
Гляжу, что ни утро, —
тускнеет мой яшмовый лик.
Воистину участь моя
тяжела и горька, —
Чем ночи длинней,
тем сильнее на сердце тоска.
В шкатулке без дела
пылятся мои зеркала,
Нефритовый цинь[25]
паутина давно оплела...
* * *
Есть в ханьских владеньях
гряда удивительных гор.
Смотрю на вершины —
возносятся к тучам они.
На склонах тенистых
и летом не тают снега,
В цветущих долинах
прекрасны осенние дни.
Под утро, под утро
видны в вышине облака,
А ночью, а ночью
слышны голоса обезьян.
Тоскую в дороге —
печали терзают меня,
На сердце у путника
боль незалеченных ран.
В дорожной беседке
пускай мне вина подадут,
За винною чашей
мне снова припомнишься ты...
Ах, если бы духом
мы были, как камень, тверды,
А нравом, как шелк деревенский,
мягки и просты.
Из цикла «УЧУСЬ МАНЕРЕ ЛЮ ЧЖЭНЯ»
* * *
Распустились лотосы
на речной воде —
Будто бы по циркулю
рассадили их.
Ветер набегающий
гонит легкий дым.
Жемчугами светится
зелень рек лесных.
Отливает золотом
блеск озерных вод,
Яшма драгоценная —
синева ручья.
Не боюсь, что почестей
я не заслужу,
А грущу, что молодость
пролетит моя.
ПЕЧАЛЮСЬ ОТТОГО, ЧТО ИДЕТ ДОЖДЬ
Потемневшее небо
затянуло сплошной пеленой,
И потоками хлынул
нескончаемый дождь проливной.
В облаках на вечернем закате
и проблеска нет,
В моросящих потоках
по утрам утопает рассвет.
На тропинках лесных
даже зверь не оставит следа,
И замерзшая птица
без нужды не покинет гнезда.
Поднимаются клубы тумана
над горной рекой,
Набежавшие тучи
садятся на берег крутой.
В непогоду приюта
у бездомного нет воробья,
Сиротливые куры
разбрелись у пустого жилья.
От сплошного ненастья
разлилась под мостками река, —
Я подумал о друге:
как дорога его далека!
Я напрасно стараюсь
утолить мою горечь вином,
Даже звонкая лютня
не утешит в печали о нем.
СМОТРЮ НА ОДИНОКИЙ КАМЕНЬ
В благодатной долине
на юг от великой Янцзы
Склон утеса холодный
деревьями густо порос.
На проталинах снежных
краснеют бутоны цветов,
Распустившимся веткам
не страшен жестокий мороз.
Драгоценных ракушек
струится изменчивый блеск,
Лучезарных камней
разливается радужный свет.
Напоенные влагою тучи
идут без конца,
Набегают кипящие волны —
предела им нет!
Допою свою песню
под капли часов водяных,
И тревожные звуки
погаснут рассветной порой.
Быстротечная жизнь...
сколько лет нам осталось еще?
Ах, наполни-ка чарку,
и радость пребудет с тобой!
Расставаться с зимою
и осенью, право же, жаль,
Но ничто не сравнится
со светлыми днями весны.
Благодатные ветры
еще не приносят жары,
А последние заморозки
будто и не холодны.
ОПАДАЮТ ЦВЕТЫ СЛИВЫ МЭЙ[26]
вернуться
...нефритовый цинь... Цинь — древний щипковый музыкальный инструмент типа лютни, обычно с пятью или семью струнами. При игре ставился в горизонтальное положение. Верхняя поверхность, на которой натягивались струны, была выпуклой; сторона, обращенная к играющему, — расширенной. Деревянный цинь часто украшали, например инкрустировали нефритом, отсюда слова "нефритовый цинь". В древности и средние века цинь был одним из самых популярных инструментов в Китае: на нем играли еще Конфуций (VI в. до н. э.) и знаменитый полководец Чжугэ Лян (III в. н. э.). Оды циню написали поэты Фу Сюань (217-278 гг.) и Цзи Кан (223-262 гг.), была широко известна притча о древнем музыканте Юй Боя, который разбил свой цинь после смерти друга, ибо не осталось больше в мире людей, "понимающих звук". Примечательно, что в большинстве своем на цине играли женщины.
вернуться
...цветы сливы мэй... (мэйхуа) — белые, красные или розовые цветы с пятью округлыми короткими лепестками; они постоянно присутствуют в китайской поэзии, являясь символом весны, молодости, красоты. Стихотворение Бао Чжао написано в подражание одноименной народной песне, текст которой нам неизвестен. В «Своде стихов юэфу», составленном Го Маоцянем (ок. 1050-1126 гг.), собраны произведения еще девяти поэтов, развивавших после Бао Чжао ту же тему и писавших свои стихи на ту же музыку, которая в XI в. еще не была утрачена. Подражания народным песням юэфу были чрезвычайно распространены в III-VIII вв. и широко представлены в нашем сборнике. Позднее их сменили подражания городскому «романсу» — цы.