Когда царство, ведущее захватнические войны, поднимает войска, оно должно призвать несколько сот старших командиров, несколько тысяч младших командиров и сто тысяч рядовых воинов. Для проведения военной кампании требуется несколько месяцев, если война маленькая, или несколько лет, если война большая. В течение этого времени правители не могут заниматься делами государства, чиновники не могут нести службу, земледельцы не могут работать в поле, женщины не могут выделывать ткани. А еще будет большой урон лошадям и повозкам, и если государство лишится только пятой их части, это будет большой удачей! Кроме того, великое множество народа пустится в бега, потеряется в дороге или умрет от голода, холода и болезней, если войско лишится снабжения.
Правители, любящие захватнические войны, ссылаются в оправдание своих действий на разные благовидные предлоги, говоря: «У нас нет недостатка в золоте и драгоценностях, советниках и наложницах, достаточно у нас и земель. Мы только хотим прославиться своей любовью к справедливости и привлечь других правителей нашей добродетелью!»
Мо-цзы сказал: «Если бы эти государи действительно хотели прославиться своей любовью к справедливости и привлечь других правителей своей добродетелью, весь мир тотчас покорился бы им, ибо люди уже давно измучены войнами и утомлены, как мальчик, весь день ездивший верхом на палке-скакалке. Если бы появился правитель, который в самом деле проявил бы добрую волю в сношениях с другими царствами и думал бы о том, как помочь другим; был бы обеспокоен неправедными действиями могущественного царства и пришел бы на помощь маленькому уделу, подвергнувшемуся нападению со стороны сильного царства; помог бы маленькому уделу починить стены крепостей и пополнить запасы продовольствия и тканей – все правители малых уделов были бы ему благодарны. Если бы такой правитель наслаждался миром, когда другие погрязли в войнах, могущество его царства непременно бы увеличилось. Тот, кто выказывает щедрость и милосердие и умеряет свои желания, непременно заручится всеобщей поддержкой. Кто ведет себя разумно и действует по справедливости, милостив к подданным и внушает доверие войску, тем самым показывая пример войскам других уделов; тот не будет иметь врагов в целом мире и принесет миру неисчислимые блага.
Если правители и служилые люди действительно хотят сделать миру добро и искоренить зло, они должны понять, что самое большое зло в мире – это захватнические войны».
Лао-цзы, или Власть естественности
Древний мудрец Лао-цзы (VI в. до н. э.) или, точнее сказать, приписываемая ему книга «Дао дэ цзин» («Канон Пути и Совершенства») породили другое традиционное учение Китая – даосизм, оказавший глубокое, быть может решающее влияние и на китайскую традицию стратегии. Лао-цзы разделяет посылку Конфуция о неразрывном единстве «пути Человека» и «пути Неба», но трактует это единство не столько в моральном, сколько в натуралистическом ключе: для него цель человеческого совершенствования состоит в возвращении к первозданной полноте бытия, еще не поврежденной людским мудрствованием, не расколотой на отдельные понятия, идеалы, ценности и прочие продукты человеческой мысли, а равно человеческого тщеславия, неизбежно разжигающие вражду между людьми. Мудрец, согласно Лао-цзы, подобен «еще не умеющему улыбаться младенцу», который безотчетно (и потому безмятежно) питается от «матери Неба и Земли», то есть Великого Пути мироздания. Презреть мирское знание и условности общества, уподобиться новорожденному и обрести блаженство в собственной помраченности – все эти заветы даосского патриарха предназначены, кажется, не для средних умов. Лао-цзы и сам признавал, что обыкновенные люди будут смеяться над его словами и, согласно легенде, в конце концов ушел из Китая на Запад, не найдя единомышленников. Покидая Китай, он все же оставил людям свою знаменитую книгу – небольшое собрание столь же глубокомысленных, сколь и темных афоризмов.
Впрочем, учение этого апологета младенческой наивности тоже сложилось не без влияния очень зрелых, углубленных и в своем роде весьма практичных размышлений. Лао-цзы хорошо понимал, что истинно благое, то есть законченное в себе и самодостаточное деяние, не может быть явленным и, следовательно, публичным и что благие намерения в политике слишком часто оказываются на деле источником и орудием зла. Лао-цзы против показной добродетели – он учит жить внутренним светом мудрости и любить человечество безграничной, не требующей благодарности родительской любовью. Его мудрец «темен» и непостижим для простых людей, но он «един с сердцем народа». Другой древний даосский философ, Чжуан-цзы, советует, «творя добро, держаться вдали от славы, а, творя зло, держаться вдали от плахи».