Нельзя его обрести и его почитать.
Нельзя его обрести и его унизить.
Вот чем оно ценно в мире.
Комментарий Ван Чжэня: «Праведный Путь в использовании войска состоит в том, что знающий, конечно, не выдает мотивов своих действий, а тот, кто говорит о них, конечно, не знает основ военного искусства. «Замуровывание отверстий и закрытие ворот» есть глубочайший исток военных действий. «Затупить свое острие, развязать свои узлы и пустить повозку по накатанной колее» – это основы военного искусства. Невозможно определить их словами. Сие зовется «сокровенным подобием». Мудрец не имеет врагов во всем Поднебесном мире, но не смеет пренебрежительно относиться к своим противникам».
68.Умеющий воевать не воинствен.
Умеющий сражаться не дает волю гневу.
Умеющий одерживать победу над противником не борется с ним.
Умеющий управлять людьми, ставит себя ниже них.
Это зовется совершенством миролюбия.
Комментарий Ван Чжэня: «Искусный воин не кажется воинственным. Искусный боец не впадает в гнев. Тот, кто искусен в сражениях, не спешит воевать. Тот, кто искусен в использовании своих подчиненных, держится с ними скромно. Это называется добродетелью отказа от соперничества, использования других и постижения тайны Неба».
69.У знатоков военного дела есть такое суждение:
«Я не смею быть хозяином, а лучше буду гостем.
Я не смею продвинуться на вершок, а лучше отступлю на шаг».
Это называется: «выступать, не выступая»,
«Закатывать рукав, не обнажая руки»,
«Побеждать, не враждуя»,
«Держать в покорности, не применяя войск».
Нет большего несчастья, чем презирать противника.
Кто презирает противника, тот разбрасывает мои сокровища.
Посему, когда войска сошлись для жестокой битвы,
Кто скорбит, тот победит.
Комментарий Ван Чжэня: «Тот, кто поднимает войска первым, – хозяин. Тот, кто откликается ему вслед, – гость. Мудрый государь использует войска лишь по необходимости и откликаясь на действия противника, поэтому он всегда находится в положении «гостя». Он не смеет продвинуться вперед хотя бы немного и предпочитает намного отойти назад. Секрет применения «глубинной пружины» (цзи) войны заключается в том, чтобы быть внимательным к неприятелю. Поэтому, даже когда противник наступает, он не выстраивает войска, а не выстраивая войска, не идет в наступление. Поэтому и говорится, что он «двигается, не передвигаясь». Если он не идет в наступление и умеет обороняться без усилий, для чего ему засучивать рукава? Оттого его противники сами собой исчезают. Нет большей беды, чем легкомысленно относиться к противнику. Из двух воюющих сторон победит та, которая больше печалится о войне».
78.В целом мире нет ничего мягче и слабее воды,
Но вода лучше всего побеждает то, что прочно и твердо.
Ибо ничто не может ее изменить.
То, что слабое одолеет сильное, а мягкое – твердое,
Знает весь мир, а исполнить никто не может.
Вот почему премудрые люди говорили:
«Кто берет на себя грязь царства,
Тот может быть господином его алтарей.
Кто берет на себя беды царства,
Тот может быть повелителем мира».
В прямых речах все говорится как будто наоборот.
Из послесловия Ван Чжэня: «Мирное правление – голова войне, а война – орудие мирного правления. Эти две рукоятки власти нужно применять одновременно. Поэтому говорится: «Забыть о войне – значит подвергнуть себя опасности. Любить войну – значит готовить себе погибель». Оружие можно использовать, но его не нужно любить. Им можно сражаться, и его нельзя забывать. Мудрый правитель использует войска не потому, что гневается или соперничает с кем-то и не из-за своей алчности или пристрастий. Он хранит оружие для того, чтобы предостеречь недобрых и напугать нечестивых, а не для того, чтобы использовать его в битвах. Правитель должен прежде заботиться о своей добродетели, а уж потом применять войска. Когда он не считает необходимостью даже необходимое, он может вести войско. Когда его подчиненные считают необходимостью даже то, что не является необходимым, война будет успешной. Поэтому в «Каноне Пути и Совершенства» сначала говорится о принципах совершенствования себя и управления государством и о безмолвном наставлении, а потом сообщается о глубоких истинах использования войск».
Чжуан-цзы, или Сила духовности
В наследии Чжуан-цзы (IV–III вв. до н. э.) мы находим самобытное развитие главной темы даосизма – духовного преображения человека, вернувшегося в лоно несотворенного всеединства бытия. Чжуан-цзы наделен вкусом к углубленным размышлениям и незаурядным писательским талантом. Он изъясняется оригинальными притчами и диалогами, полными игры ума, фантазии и юмора. Он умеет заставить читателя улыбнуться – и обнаружить в том, что кажется смешным, очень серьезную истину. Он много говорит о духовном совершенствовании, ему принадлежит ряд классических образов и формулировок, обозначавших в Китае состояние духовной просветленности – «ясность утренней зари», «пребывание в забытьи», «духовное соприкосновение» и др., – но ему чужд менторский тон и унылый техницизм языка. В своей оценке политики и цивилизации Чжуан-цзы следует Лао-цзы: мудрый правитель, по его словам, «предоставляет мир самому себе», так что подданные вообще не замечают его присутствия; безличные законы и правила вредны, ибо заставляют мерить всех единым стандартом и в результате «отрубать ноги журавлям и вытягивать ноги уткам»; разговоры о «справедливости» и «долге» – любимое занятие негодяев; жажда успеха и приобретений – верный признак духовного убожества и т. д. Свой положительный идеал Чжуан-цзы связывает с образом «настоящего человека древности» – загадочного, почти невообразимого сверхчеловека, живущего «одной весной со всем сущим» и наслаждающегося неизъяснимым блаженством «беспредельных странствий духа».