«Выход заблокирован. Черт возьми, они что обычно парами под песнопения покидают площадь через эту калитку? — я смогла уловить мысли Макса. — Нужно искать другой путь…»
Уцелевшие клирики опомнились от неожиданной атаки и рванули к собору. У них появилась цель, а значит, мысли структурировались! Я поймала их в фокус и пустила импульс. Они упали почти одновременно, продолжая движение по инерции, неловко приземляясь на локти, колени, плашмя. Как легко получилось! Собравшееся во мне напряжение только и ждало, чтобы выплеснуться. Служители остались лежать на мостовой, как сломанные куклы. До шпиля не дошел никто. Но этого мало: если кто-то уже находится внутри башни, он может ударить по нам молнией.
Я сконцентрировалась на здании собора — уловила потоки мыслей, зацепила чье-то сознание, позвала… Два клирика выпрыгнули из верхних окон церкви на площадь. Не успела отключиться от них: почувствовала удивление, страх, боль…
Эта атака далась мне сложнее. Мир покачнулся перед глазами и поплыл. Я оперлась о стол.
«К шпилю собрались. Значит, аннигилятор можно перенаправить. Нам срочно нужно выбираться отсюда!» — Макс вышел в эфир. Его мысли были нечёткими, будто доносились издалека.
Я повернулась. Макс вытянул руки перед собой: массивный деревянный стол, за которым мы сидели, дрогнул и поднялся в воздух.
Левитация!
Ну да, он ведь в реале занимался медитациями на стихию воздуха.
Макс тем временем запрыгнул на стол и протянул руку. Порыв ветра подхватил меня и закинул наверх, приложив о грубое дерево.
— Полегче нельзя было?!
«Извини, я в первый раз», — отозвался он и вытянул руки в сторону наших ребят. Они и так уже бежали навстречу. Миха на ходу скастовал огромный огненный шар… и пустил его прямо в нас!
— Что творишь! Твою ж…! — Макс не успел восстановить щит, который истаял без подпитки вниманием, пока он осваивал левитацию.
Волна горячего воздуха коснулась кожи. Тут же пламя разделилось, обогнуло нас и закрутилось воронкой, распространяя невыносимый жар. Что-то чиркнуло меня по плечу. Горящие обломки посыпались под ноги. Стрелы!
Вращаясь вокруг нас кольцом, щит Михи сбивал их. Они с Катькой запрыгнули на стол, края которого уже горели. Макс вскинул руки…
А потом ударил Очиститель. Только не из собора, а из шпиля ратуши. Я успела заметить, что на этот раз молния была зелёной.
Поднятое Михой пламя сразу же угасло, а сам он распался на сотни ярких огоньков. Они взметнулись вверх и, превратившись в осенние листья, стали медленно опадать на землю.
Мое сознание раздробилось на множество осколков, и все вокруг поплыло. Я видела площадь с разных точек одновременно: вот ошалело оглядывается по сторонам тот простоватый парень в рванине, женщина торопливо поднимает пустой кувшин: молоко из него растеклось по мостовой. Лепесток Михи падает на плечо служителя и будто обжигает: тот дергается, стряхивает его.
Мои мысли смешались с мыслями Макса. «Шпиль на ратуше тоже рабочий… упустили… Интересно, чем я думаю, если меня нет?.. Как мы здорово просчитались… Проклятый внутренний диалог никак не останавливается, меня нет, а мысли всё бегут… Может мы и есть мысли?… Неужели душа и вправду расщепилась, и я никогда больше не воплощусь?.. Этот мир слишком иллюзорен, чтобы умереть в нем взаправду… этот мир слишком иллюзорен…этот мир…»
Передо мной почему-то мелькнуло лицо китайца. Он что-то говорил на русском, совсем без акцента. Я попыталась разобрать.
«Невероятные способности лишь цветы на обочине дороги знания. Тот, кто идет ради цветов — падает вниз… Никто из вас не хотел того, что просил…»
Вокруг меня тут же словно разверзлась бездна. Всё вокруг заполнила тьма, будто резко выключили свет. И я начала падать со страшной скоростью. Ветер не свистел, а ревел в ушах. У меня снова было тело, сознание стало целым, но его захватил новый ужас бесконечного падения. Будто я проваливаюсь в самое сердце черной дыры, стремительно набирая скорость, и это моё падение будет длиться вечно. Может такая она и есть, смерть? Меня закрутило, закружило словно на гигантской карусели, сознание затуманилось и выключилось.
В глаза ударил яркий свет. Где это я? Кажется, сижу на чем-то мягком. Ноги затекли. Чуть приоткрыла веки и, прищурившись, попыталась разглядеть обстановку.
Глаза различили знакомый рисунок обоев в комнате Макса, а вот и он сам, сидит на полу и щурится на свет. Слева я заметилаМиху, а справа Катю, привалившуюся к стене.