Не успел Макс и рта открыть, как раздался гул. По стенам и полу пошла вибрация. Дверь на кухню резко захлопнулась, как от сквозняка, и тут же «приросла» к стене.
Следующей закрылась дверь туалета, тоже слилась со стеной и «заросла» штукатуркой.
Началось! Я инстинктивно вцепилась в руку Михи. Он даже не заметил: смотрел, раскрыв рот. Макс медленно пятился к нам от кухонной двери. Со спины не видно, но, наверное, рот у него тоже открыт.
— Ребя-я-ата!
Вибрация по стенам коридора усиливалась, пол тоже дрожал. Отвалился кусок штукатурки, обнажая каменную кладку. Первым очнулся Макс.
— Валим отсюда! Быстро. Средневековый реал прорывается! — Он повернулся, глаза навыкате, бледный, растопырил руки и толкнул нас к входной двери.
Я по инерции сделала шаг назад и оцепенение прошло. Срочно! Бежать! Стены уже не вибрировали, а содрогались, пол трясся. Штукатурка сыпалась кусками, но куски эти не долетали до пола, а исчезали прямо в воздухе. На стенах проявлялась каменная кладка! Средневековье наступает!
Чьи-то руки схватили меня и втащили в темноту коридора. Звук захлопывающейся двери и мгновенно наступившая тишина.
Я наступила кому-то на ногу. Миха чертыхнулся.
— Извини. Тесно тут.
— Впереди свет! Мы просто в коридоре! Идём! — послышался голос Макса.
Миха двинулся на звук, и я пошла за ним.
Темно, хоть глаз выколи, где он там свет разглядел? Поскорее бы убраться отсюда. Я не могла отделаться от ощущения, что стены вот-вот завибрируют, а в спину полетят куски штукатурки.
Послышался тихий скрип, и впереди появился светлый прямоугольник дверного проема, а на его фоне силуэт Макса.
Мы с Михой прибавили ходу и буквально вылетели на мостовую.
В лицо ударил поток влажного воздуха. Взгляд упал на мокрые булыжники и каменные дома, выстроившиеся вдоль узкой улочки. Такую же картину мы видели из окна. Только теперь моросил дождь.
Я оглянулась — позади красовалась глухая каменная кладка. Двери, из которой мы вышли, не было.
С полминуты мы разглядывали сплошную стену. Наконец Миха отвернулся, и посмотрел на Макса.
— Когда-нибудь вот за такое приключение я тебя убью, — признался он.
Макс пошевелил губами, хотел что-то сказать, но потом передумал и оглянулся на меня.
Совсем что-то мы его заели. Доведём, ещё что-нибудь с нервяка выкинет.
— Бывает… Теперь вот дождик идёт, из-за этого бидона, наверное, — фраза прозвучала глупо. И следом я зачем-то ляпнула: — Макс, вытащи нас отсюда.
— Да, ты эту кашу заварил, ты и вытаскивай. Всех нас, четверых, — добавил Миха.
Повисло секундное молчание.
— Для начала, уйдем подальше. — Макс подозрительно посмотрел по сторонам. — Мало ли кто, что мог видеть. Люди, которые вышли из стены, меня бы сильно заинтересовали.
Я тоже огляделась. Улица была почти пустая, только далеко впереди виднелись прохожие. Нам повезло? Или просто в момент выхода магия хозяев закрывала нас от посторонних глаз?
— Вон! Видите, все идут в одну сторону, — Макс указал на маячившие вдалеке силуэты. Действительно, все немногочисленные прохожие двигались вверх по улице и сворачивали налево на перекрестке. И они явно куда-то спешили. Это тоже не просто так.
— Пойдем туда же, — кивнул друг. — Будем следовать правилам игры.
Мы двинулись вверх по улице.
— Правилам игры или правилам боя? Вот в чём вопрос, — пробормотал Миха.
Макс на ходу оглянулся и бросил.
— Если бы они хотели, могли сразу тут по мостовой наши кишки размазать.
Отличные подробности. Спасибо, друг.
Мы поплелись следом.
Булыжная мостовая и покрытые черной плесенью каменные дома. Я вспомнила исторический центр Мюнхена: там старые здания также были в черноте, как в копоти. Не помню почему, климат у них что ли такой, и эта плесень хорошо растёт. Значит средневековье, которое ни фига не средневековье. Но это, как говорит Макс, тоже может быть ключ. Если картина вытащена у нас из головы, и этот мир построен именно так, чтобы мы принимали его как средневековье? Значит это кому-нибудь надо. Зачем?
От сырости стало зябко, я плотнее закуталась то ли в плед, то ли в платок, который «прилагался» к моему платью.
Благодаря размашистому шагу Макса мы нагнали пару пешеходов. Не сговариваясь, наша компания замедлилась и пристроилась к ним «в хвост».
Я навострила уши, пытаясь различить язык, и одновременно принялась рассматривать местных. Два коренастых парня, одетых в кожаные куртки и штаны из грубой ткани оживлённо переговаривались.
Какая-то тарабарщина. Ничего не понятно! Ну да, это же не Европа нашего мира. Что у них здесь за язык? Да-а-а… такими темпами нас спалят, как только рот откроем. Я посмотрела на парней: слушают. Макса от напряжения аж глаза выпучил.