И тут я уловила, знакомое слово «баран». Серьезно? Показалось наверное. «Дубина?»
— Что за черт? — чуть слышно ругнулся Макс. Мы с Михой переглянулись.
А слова воспринимались всё более отчетливо: парочка разговаривала на дикой смеси немецкого, английского и русского. Теперь было понятно, что обсуждалось дерьмовое пиво в трактире у Янеса и пышная задница его жены.
— Они на русском говорят же? — Миха толкнул меня в бок.
На русском?
У меня промелькнула догадка.
— Мих, а ты сколько языков знаешь? В смысле, иностранных?
— Э-э-э, ну мы английский в школе учили, но он как-то не пошёл. А что?
Понятно.
— А ты, Макс?
— А? — Макс был в лёгком ступоре и ответил не сразу. — Языков? Ну, английский и, так, по мелочи французский, немецкий, итальянский…
— По мелочи! Не прибедняйся! — Миха хлопнул его по плечу лапищей.
— И что, все эти языки слышишь в разговоре тех двоих? — Кажется, моя догадка подтвердилась.
— Д-да… А как ты догада… — Макс осекся.
— Что встали!
Мы подпрыгнули от резкого окрика за спиной и обернулись. На нас катила парная упряжка, а орал, конечно, возница.
— Господа едут, пошли с дороги! — Усатый мужчина, сжимающий в руках вожжи, погрозил нам кулаком.
Я, наверное от неожиданности, услышала только русский. Говорят, в стрессовой ситуации все языки, кроме родного, вылетают из головы.
Мы отскочили в сторону, и черная, украшенная замысловатой резьбой карета прокатилась мимо.
Парни, за которыми мы шли, обернулись. Один был совсем молодой, с едва пробивающимся пушком над верхней губой. Второй постарше, с помятым лицом и шрамом у виска. Он смерил нас взглядом и прокаркал:
— Опять к нам из Грюнтвеля припёрлись что ли? Кареты у вас там не ездють?
— Пойдем, Ханза, бес с ними, — потянул его за рукав товарищ. — Места не успеем занять. А я хочу поглазеть на смазливые личики испуганных ведьм, перед тем как их Очиститель распылит.
— Ладно, — бывалый сплюнул себе под ноги. И ухмыльнулся, скользнув по нам презрительным взглядом. — Пусть деревенщина посмотрит, как приличные люди живут!
Они развернулись и поспешили вверх по улице.
— Вы слышали? Мы воспринимаем их язык, как родной! — оживился Макс. — Поразительная адаптация!
— Я слышал, ведьм они тут распыляют, — заметил Миха. — И мне это не нравится.
Макс пропустил реплику друга мимо ушей. Он закусил губу и, судя по устремленному в одну точку взгляду о чём-то старательно думал. Интересно о чём?
И тут в мою голову ворвался поток мыслей. Не моих. Макса.
«Они говорят не по-русски, но мы их понимаем. Ментальное общение, не языковое. Тонкий план здесь развит сильнее и более податлив. Может, это все-таки какой-то вид сновидения, но более плотный?»
Ничего себе! Я слышу их, слышу мысли! Макс ничего не говорил вслух, точно!
Посмотрела на Миху, и в голове что-то переключилось.
В отличие от логических цепочекМакса, мысли здоровяка были отрывистыми, беспокойными: «Катька пропала. Поймали? Очиститель? Что это?»
— Зажги огонь!
Я вздрогнула и упустила потоки мыслей.
Макс пристально посмотрел на Миху и повторил:
— Зажги огонь.
— Чего?
— Этот мир более гибкий. Все, что удаётся во сне, тут тоже может получиться. Ты со стихией огня работал. Давай! — Макс схватил друга за руку и развернул ее ладонью вверх. — Представь, что у тебя из руки выходит пламя. Ты чувствуешь его…
— Макс ты чё? С ума сошёл? — Миха отдернул руку.
— Посмотри вокруг: средневековье в Китае! Посмотри, где мы! Кто сошёл с ума? Может, мир? — Макс продолжал смотреть в глаза друга. — Я абсолютно серьёзен, просто сделай, как говорю.
Ум Михи метался между предположением, что Катю могли принять за ведьму, и теперь ей грозит тот самый Очиститель, и желанием действительно попробовать зажечь огонь.
Ну, выбирай уже!
Наконец чаша весов склонилась в пользу Макса, и Миха вытянул руку перед собой. Воздух над раскрытой ладонью задрожал, вспыхнуло неяркое пламя. Робкий такой огонёк, как от свечи. Миха, не веря своим глазам, судорожно вздохнул, и пламя поднялось сантиметров на десять.
«Надо же, как он быстро достиг концентрации. Не зря на цигун свой ходит, — зацепила я мысли Макса. — Как бы мы не попались за этот фокус…»
— Туши! — почти одновременно выкрикнули мы, и Миха быстро сжал ладонь в кулак.