Я был вынужден зажмуриться (очки остались на компьютерном столе), но все же успел заметить, что остальные лучеметы нацелены на Леонида.
В комнату, в которой и без того было тесно, вошли двое. В штатском, но манера держаться выдавала их с головой.
Тот, что постарше, с удовлетворением оглядел наручники, которые красуются уже и на моих руках, и на руках Леонида.
Агенты пока еще не заметили осколки «термитника», и поэтому торжествующее выражение украшает их лица. Похоже, они вне себя от счастья, что удачно завершили столь сложную операцию, и предвкушают повышение.
Пока со мной обращаются нормально: на землю валить не стали, наручники одели не грубо. Но как только они поймут, что внеочередных звездочек им не видать, отношение резко изменится. Боюсь, не раз мне придется «случайно» упасть — сначала в скользких туннелях канализации, а потом в еще более скользких коридорах того ведомства, куда меня сейчас доставят.
— Алексей, посмотри — связь с будущим прервалась? — обратился старший агент к своему напарнику.
Тот, что помладше, прикрыл глаза. Похоже, он, как и я, прочипирован. А как же его напарник? Неужели по званию старше, а чипа нет? Наверняка есть. Просто не хочет отвлекаться — наслаждается ситуацией. Вон с каким превосходством на меня смотрит. Скотина.
Я почувствовал, как метнулся информационный поток запроса. На открытом пространстве это мне не удалось бы, но здесь соединение с Сетью возможно только через дистанционный порт в стене, а это позволяет легко уловить информационный поток.
Впрочем, я просто теоретизирую — зачем бы мне следить за чужими блужданиями по Сети? И без этого понятно, что связь с будущим не прервалась. «Термитник» оказался ни при чем. Развилка произойдет именно тогда, когда ее и предсказывали — лет через десять.
— Где диск? — обратился ко мне старший агент.
— Разбил,— коротко ответил я и мотнул закованными руками в направлении осколков.
Парни с лучеметами напряглись, агент в штатском непроизвольно отступил — похоже, мои движения их сильно нервируют.
Боятся, наслышаны обо мне. На лицо чуть было не вылезла идиотская самодовольная ухмылка, но я вовремя затолкал ее вглубь. Не стоит сейчас нарываться — мне и без того достанется.
Агент наконец-то сообразил, что нападать я не собираюсь, а лишь указываю на пол. Несколько секунд он смотрел на осколки, затем рассмеялся.
— Надо же! Действительно разбил! Вот только меня на это не купишь — тот диск, который я ищу, нельзя ни разбить, ни расколоть. Это предопределено.
Глаза его напарника открылись.
— Все в порядке, Евгений Вадимович,— отрапортовал он.— Связи с будущим нет, Развилка пройдена.
Как пройдена? Не может быть!
— Вот и хорошо,— заявил Евгений Вадимович.—Что, никак не можешь поверить, что проиграл?
Последняя фраза обращена ко мне. Похоже, на моем лице слишком ясно отразилось изумление.
Значит, диск все-таки имеет отношение к Развилке? Что ж, теоретически это возможно. В «правой» ветви реальности диск действительно должен был остаться целым, его роль в этом варианте будущего я проследил. Но про «левую» ветвь я знаю очень мало. Только предположил, что диск должен достаться спецслужбам. Вполне вероятно, что мое предположение неверно, что диск как раз и должен был разбиться, чтобы реализовалась «левая» ветвь.
Другими словами, все это время я мучился зря? Напрасно подвергался опасностям, напрягал силы? Столько усилий— и все пропало из-за секундной потери самоконтроля?!
Я чуть было не заплакал от обиды, хотя лить слезы не в моих правилах — я не делал этого уже лет двадцать, с тех пор как умер мой хомячок Хомка.
Но последняя неделя доконала меня. Может быть, я и зарыдал бы. Остановили меня две вещи. Первое, присутствие агентов и Леонида. Особенно Леонида — он с таким уважением смотрел на меня, считал крутым инсайдером, который обвел вокруг пальца спецслужбы. То, что меня все-таки арестовали, не изменило его отношения ко мне — похоже, он даже более уважительно стал ко мне относиться. И происходящее доставляет ему удовольствие, вон как у него глаза блестят. Чувствует себя героем приключения. Взрослый человек, а как мальчишка. Впрочем, это совсем не плохо, все настоящие инсайдеры сохраняют мальчишеский дух до конца жизни. Не могу я заплакать у него на глазах, разочаровать его.
Второе, что меня остановило,— одна маленькая мысль, рождающая большую надежду. Если реализовалась все-таки «левая» ветвь реальности, то Олег останется жив. Конечно, это не уверенность, а всего лишь предположение — слишком ненадежны мои знания о происходящем. И все же надежда умирает последней, всегда хочется верить, что все происходящее — к лучшему.
— Где диск? — повторил вопрос старший агент. Похоже, они тоже уверены, что в левой ветви диск должен попасть к ним в руки.
Внезапно старший агент отвернулся от меня, прикрыл глаза. Лицо преобразилось, самодовольное выражение исчезло. Теперь он выглядит так, как должен выглядеть хороший сотрудник органов перед лицом не просто старшего по званию, а непосредственного начальника. И, похоже, я недалек от истины. — Слушаю, товарищ полковник! — гаркнул агент. Мне стало любопытно. Встраиваться в канал связи я не решился — могут засечь, а сейчас не следует нарываться. Поэтому я просто слегка шевельнул рукой, направив коммуникатор на порт в стене. Конечно, это обеспечивает не слишком высокое качество — перехватить скачиваемый файл не удалось бы, он окажется сильно «побитым». Но это мне и не нужно. А изображение и звук, передаваемые в реальном времени, я смогу получить — хотя и с помехами. Через мгновение на чип стал поступать видеопоток. Конечно же закодированный. Но разве это препятствие для истинного инсайдера, пусть даже и предсказателя, а не хакера? Чип автоматически включил криптопрограмму, несколько мгновений анализировал поступающие данные. Кодировка-то примитивная! Я думал, что расшифровка займет больше времени. Странно, что органы не используют что-то посерьезнее.
На втором визуальном слое появилась толстая морда. Багровая — то ли из-за индивидуальных особенностей кровообращения, то ли по причине ярости.
В отличие от агента, глаз я не прикрывал. Во-первых, не стоит афишировать, что я подсматриваю. Во-вторых, мне это и не нужно — большой опыт работы сразу с несколькими визуальными слоями. Поэтому я вижу не только багровую физиономию, но и все, происходящее вокруг меня.
Судя по выражению лица старшего агента, он тоже заметил плохое настроение полковника. И поспешил обрушить на него приятные новости.
— Товарищ полковник, разрешите доложить об успешном выполнении операции! — выпалил агент. При этом он вытянулся по стойке смирно, хотя полковник не мог видеть его усердия.
— Какое на хрен успешное?! — Полковник почти посинел, из его пасти брызнула слюна. Одна капля попала на камеру. Я чуть было не отдернулся — казалось, что слюна летит прямо на меня. Но вовремя вспомнил, что дергаться мне нельзя, кругом стоят парни с очень нервными указательными пальцами. А вот агенты отдернулись, оба — второй тоже подключился.
— Ты там что творишь?! — продолжал орать полковник.— Ничего тебе поручить нельзя! Ты хоть понимаешь, какой важности операцию тебе доверили? Ты хоть понимаешь, что ты наделал?!
Старший агент побелел. Младший, наверное, тоже, но под его хорошим загаром это незаметно. Наверняка недавно из отпуска вернулся. Сволочь. А мне так и не удалось в нормальном отпуске побывать. И вряд ли в ближайшее время удастся.
— А в чем дело, товарищ полковник? — спросил старший агент.—Диск мы нашли, Развилка пройдена.
Следует отметить, что держится он превосходно. По голосу и не скажешь, что сейчас он белее вампира.
— Пройдена?! — опять заорал полковник.— Пройдена-то она пройдена! Да вот только это не «левая» ветвь!
Как не «левая»? Не может такого быть!
— Как не «левая»? Не может быть! — вырвалось одновременно у обоих агентов.
— Может или не может, а не «левая» — и все тут! Хроноотдел сказал, что константа Дубова для текущей реальности не соответствует «левой» ветви.