Он уже привык бродить по Лондону в экстравагантных нарядах. Теперь вот шел в больничной пижаме.
На другой стороне улицы он увидел деревья, много деревьев. Парк! Просто превосходно! Ходкисс сунул руки в карманы и неторопливо пересек улицу.
Редкие прохожие видели, как человек в больничной одежде вошел в парк, один из них даже осуждающе поджал губы и повернулся к жене, с которой вместе стоял на автобусной остановке: каких только развратников ни встретишь вечером даже в приличных кварталах Лондона!
Где-то вдалеке завыла полицейская сирена.
ГЛАВА 27
НАКОНЕЦ-ТО!
Джерри проснулся от поцелуя в щеку. Он с благодарностью посмотрел на Ширли и успокоенно улыбнулся - от нее исходил покой и домашний уют. Корнелл с удивлением обнаружил, что в глубине души у него зарождается странное желание. Никогда прежде он не думал о столь решительной перемене в своей жизни и даже теперь не был уверен, что это принесет счастье, но ему вдруг явственно почудился торжественный перезвон свадебных колоколов. Чтобы заглушить их звучание, он грубовато обнял Ширли и притянул к себе. Увы, колокола звучали на фоне трогательного хорала, а внезапно мелькнувшая мысль только еще больше укрепилась.
Наконец Ширли отпустила его, и Джерри встал. Четверть часа спустя, уже собираясь уходить, он озабоченно посмотрел на нее и сказал:
- Дорогая, позвони Фрею и расскажи обо всем, что случилось.
- Хорошо, милый, - кивнула она, не сводя с него преданного взгляда. Джерри почему-то смутился.
- Ладно, пока... Я пошел!
В горле у него пересохло от волнения. Джерри торопливо захлопнул дверь и сбежал по лестнице.
В это утро кашель дядюшки Эдмонда выражал облегчение и некоторую надежду. Стало быть, Джерри не врал, когда говорил, что держать бумаги при себе опасно. Значит, они в самом деле стоят немалых денег.
Когда раздался стук в дверь, дядюшка Эдмонд просиял.
- Входи, Джерри... кхе-кхе-кхе... Ну как, достал деньги, а?
Джерри, однако, был не из тех, кто спешит выкладывать наличные. Кроме того, он почувствовал, что с позавчерашнего дня дядюшка Эдмонд созрел и сам готов принять разумное решение.
- Как договорились, десять фунтов, - твердо напомнил он.
- Ладно, Джерри... - пробормотал дядюшка Эдмонд, - ежели это все, что ты можешь предложить... кхе-кхе...
Джерри вытащил из кармана деньги.
- Где бумаги?
Дядюшка Эдмонд рассказал все, как было.
- Старый дурень! - не выдержал Джерри. - Тоже мне; нашел надежное местечко для ценных бумаг!.. - Он раздраженно сунул старику десятку.
Ему ужасно не хотелось еще раз идти к Себастьяну О'Рейли, но, с другой стороны, похоже, что дело близится к концу.
- Ладно, бывай здоров, дядюшка Эд, - буркнул он. - Теперь мы, наверно, не скоро увидимся... Работы много... Береги себя...
- И ты тоже, Джерри... кхе-кхе... Дядюшка Эдмонд полагал, что он весьма ловко обкорнеллил племянника. Старик смачно чихнул и долго сморкался.
Когда Джерри ушел, дядюшка Эдмонд настороженно огляделся по сторонам и вышел во двор к Куче. Там он с торжествующим видом показал ей деньги, затем, что-то бормоча себе под нос, выкопал свободной рукой ямку и спрятал в нее десятифунтовую купюру.
- Храни, родная, храни и никому не отдавай! - проговорил он напоследок.
Куча благодарно чавкнула, и густая бурая жижа медленно заполнила углубление.
Когда Джерри добрался на место, старьевщики готовились выезжать. Они кормили и запрягали лошадей. Корнелл прошел в конюшню и заглянул в уже знакомое стойло.
Себастьян О'Рейли зевал и потягивался в одном углу, а Бренда что-то задумчиво жевала в другом. Наконец О'Рейли заметил гостя.
- А, это вы, сэр... доброе утро...
- Доброе утро, - бросил в ответ Джерри и достал из кармана фунт. Настроение у него было неплохое. - Возможно, это покажется странным, но я хотел бы заглянуть к ней в мешок, - Джерри кивнул в сторону Бренды, - так сказать, посмотреть, что там у ней на завтрак...
Еще не договорив эту заранее придуманную фразу, Джерри пристально посмотрел на кобылу и вдруг осознал, что происходит. Он бросился вперед, оттолкнул морду Бренды и сунул руку в мешок. Не переставая жевать, Бренда переступила с ноги на ногу и отвернулась от него.
Джерри сорвал мешок, Бренда сердито стукнула копытом об пол, а затем уже вполне намеренно наступила Джерри на ногу. Он завопил от боли:
- Ах ты, старая кляча!.. Сунув деньги в карман, О'Рейли с любопытством наблюдал за происходящим.
- Вы поосторожнее, сэр! - предупредил он Корнелла. - Она у меня немного нервная...
Джерри все-таки отвоевал мешок. Проиграв поединок, Бренда обиженно покосилась на него большим подслеповатым глазом.
- Проклятье! - воскликнул он, пошарив рукой в торбе. - Да я тебя на живодерню отправлю!
Бренда восприняла эту угрозу всерьез и непокорно тряхнула гривой.
А Джерри, еще не веря себе, торопливо шарил в мешке, в который уже раз старательно просеивая сквозь пальцы объедки сена и овес. Наконец он что-то обнаружил, крепко сжал в кулаке и нетерпеливо вытащил руку из мешка. Однако находка его разочаровала. Это оказался всего лишь маленький обслюнявленный клочок бумаги с несколькими уцелевшими буквами. Приглядевшись, можно было разобрать: "...секретно!"
Джерри обреченно вздохнул. Ничего не поделаешь! В конце концов шеф сам приказал: раздобудь и верни, или уничтожь!
Чертежей больше нет. Противнику они не достались, значит, все в порядке.
Выходя из конюшни, Джерри выхватил из рук старого Себа фунтовую купюру, которую тот вздумал посмотреть на свет.
Когда Джерри вернулся домой, Ширли сообщила ему:
- Тебе звонил какой-то человек. Я думаю, это один из китайцев, которые похитили меня и Мэвис...
- Чего он хотел?
- Сказал, что если сегодня в полдень ты придешь один на выставку сокровищ британской короны в Тауэре, он сообщит какую-то важную для тебя информацию. Он хочет за нее тридцать фунтов...
- Любопытно, какие секреты можно продать за тридцать фунтов? - пробормотал Джерри.
Ширли пожала плечами.
- Он не сказал. Но я думаю... ведь для китайца тридцать фунтов - огромные деньги, верно?
Джерри задумчиво потер колючий подбородок. Если у китайцев есть какая-то информация для продажи, можно попытаться укрепить свой авторитет в глазах шефа. И десять гиней прибавки наверняка не уплывут.
Конечно, осторожность не повредит, но в таком оживленном месте, как лондонский Тауэр, едва ли может стрястись что-то непредвиденное!
- Он сказал, как его найти? - спросил Джерри.
- Попросил позвонить в гонконгский гриль-бар...
Корнелл взял телефонную книгу и отыскал нужный номер.
Канг вернулся от телефона. На его лице застыло мрачное злорадство.
- Корнелл клюнул, - сообщил он Чангу и взял со скамейки плащ, который почти не выпускал из рук. Его карман оттягивал какой-то тяжелый предмет. Это была адская машинка с часовым механизмом, которую "Конфуций" собирался взорвать в Тауэре.
Она отправит на тот свет Корнелла, Чанга, самого "Конфуция", а заодно с дюжину американских бездельников и саму выставку короны - символ монархического капитализма.
Это благородная смерть во имя высоких идеалов. Он станет героем романов и песен, стихов и детских книжек. Его нарисуют умирающим с красной книжечкой в руке. Он решился на все.
Канг доел порцию жареного риса по-деревенски и допил последний глоток фруктово-молочного коктейля, отдавая себе отчет, что это последний обед в его жизни. Затем с бесстрастным выражением лица направился к выходу.
За ним без особого энтузиазма поплелся товарищ Чанг. Он понимал, что про него не будут петь песен, сочинять стихов и рассказывать детям. В этой игре он всего лишь статист. Потому, наверно, в его взгляде не было прежнего ревностного стремления, не задумываясь, выполнить любой приказ товарища Канга. Но отступать уже поздно.