Пять минут спустя я уже лежала в кузове грузовика среди груды свитеров, пиджаков, кастрюль, сковородок и всего прочего, наваленного поверх меня. Мы ехали. Поездка выдалась нелегкой. Все мои кости болели, а когда грузовик вдруг остановился и кто-то заговорил с водителем, я затаила дыхание. Но вскоре мы снова тронулись в путь.
Примерно через полчаса грузовик снова затормозил, но на этот раз водитель принялся снимать с меня свой товар и жестом пригласил пересесть в кабину, где слегка пахло навозом. Мы проехали еще пару часов, водитель что-то говорил мне, я отвечала, никто из нас не понимал ни слова, но мы оба кивали и улыбались.
Он высадил меня перед Запретным городом, на северной окраине площади Тяньаньмынь. Думаю, он довез бы меня до дверей отеля, если бы я смогла объяснить, где он находится. Я дала Тин и Жун немного денег, хотя они не желали брать. Я понимала, что для этих людей сумма, на которую можно было шикарно поужинать у меня на родине, была настоящим богатством, поэтому была настойчива. Почти все оставшиеся у меня деньги я отдала водителю. У меня как раз осталось на такси до отеля. Женщины, подметавшей тротуар перед входом, не было. Полагаю, она не ожидала, что я вернусь. Двадцать минут спустя я уже входила в дверь своего номера.
Там был Роб. По его виду было ясно, что он нервничал.
— Где ты была? — спросил он таким голосом, каким всегда говорит, когда беспокоится, правда, сам предпочитает, чтобы я думала, будто он просто сердит. — Ты должна была приехать сюда первой. Рейс задержали?
Роб озадаченно оглядел меня с головы до ног — возможно, я действительно выглядела не очень в грязной и покрытой соломой одежде — а потом подошел, чтобы обнять или встряхнуть за плечи. Я покачала головой. Он может пожалеть, что приблизился ко мне, если только ему не нравится запах навоза.
— Итак? — повторил Роб.
Я не знала, плакать или смеяться.
— Нет, рейс не задержали.
— Тогда где же ты была?
— Понятия не имею. Правда, мне встретились чудесные люди. Это долгая история, но вкратце скажу следующее: тот, кто встанет между мною и душем, покойник.
Позднее, как следует вымывшись и чувствуя себя в безопасности, я позвонила Джорджу Мэттьюзу. Мне было наплевать, что сейчас в Торонто раннее утро. Теперь мы поменялись местами. Услышав мой голос, Джордж не стал спрашивать, зачем я звоню, и не делал попыток поддержать ничего не значащую беседу. Не думаю, что причиной послужило его раннее пробуждение. Он просто ждал, когда я что-нибудь скажу.
— Вы меня обманули, — безо всяких церемоний начала я. — Вы и Дороти были нечестны со мной, — по какой-то причине я больше не могла называть ее Дори. — А теперь расскажите мне все.
— Я боялся, что до этого дойдет, — ответил Джордж.
В ту ночь мне снились Бертон и Дороти. Бертон, все еще с синим лицом и в хирургических перчатках, обвинял Дороти в своей смерти, а она твердила, что ей очень жаль.
Глава 11
Линфэй исчезла. Я искал ее повсюду. В глубине души я надеялся, что она воспользовалась воцарившимся после наступления Ань Лушаня хаосом и сбежала из императорского гарема, чтобы быть вместе с любимым человеком. Я спрашивал, не оставила ли она мне записки. Ничего. Должен признать, это меня глубоко задело. Возможно, Линфэй рассердилась на меня за то, что я с ней не попрощался.
Я отправился в ее покои, но они были заняты кем-то другим. Мастерской Линфэй тоже не было. Я обыскал все тайники, но не нашел ни Линфэй, ни свидетельств ее трудов. Такое впечатление, что ее вообще не было.
Жизнь в императорском дворце почти вернулась в обычное русло. Я понял, что приобрел больше влияния, чем прежде, и вовсю этим пользовался. Вскоре у меня появились прекрасный дом рядом с Чананем, так называемая жена и два приемных сына, один из которых должен был занять мое место во дворце, а другой — со временем подарить внуков.
И все же я часто думал о Линфэй. Была ли она моей сестрой? Что с ней произошло? Похоже, этого никто не знал, а если и знал, то не желал мне говорить. Я искал ее на базарах, как искал Первую сестру. Я искал ее в публичных домах Веселого квартала.
Теперь, когда на престол взошел новый Сын Неба, жизнь во дворце изменилась, но во многом осталась прежней. Теперь в гареме появился призрак. Это был разгневанный призрак человека, умершего мучительной смертью, которого похоронили без специальных ритуалов, чтобы обеспечить покой его облачной душе.