Бирюзовые волны окатывали тело, оставляя на губах свои солёные поцелуи, солнце поджаривало кожу, а белый сёрф взмывал в облака. Оказывается, люди могут летать! Доцент всегда об этом догадывался, но именно сейчас понял, как это нужно делать! Ловишь волну и направляешь сёрф вверх, когда находишься на самой кромке воды. Океан выталкивает тебя в небо. Расправляешь руки и летишь… Так легко…
Отделяясь от призраков эпох, недописанных и недосказанных, в сизых дымных тучах витала белёсая женщина. И пела глухим печальным голосом старинную песню. Похоронную, загробную, на древнем умершем языке, с тягучим русалочьим мотивом. Женщина тянула свои прозрачные белые руки к Насе и медленно приближалась. Лик её был бездвижным, как маска, глаза давно остановились, и круглая дыра вместо рта застыла в гримасе отчаяния. Песня затихла, и призрак сомкнул пальцы на Насиной шее. Нася не могла пошевелиться, ей не хватало воздуха и сил вырваться из Другого Мира, руки её не слушались, и она начала задыхаться, теряя сознание во сне. Потом она закричала и открыла глаза. В комнате стояло эхо её крика, а прямо перед глазами, над её кроватью всё ещё парила в темноте та белая женщина! Нася судорожно потянулась к светильнику на тумбочке, включила свет, и призрак растаял в воздухе.
Тёма долго ворочался и не мог заснуть. Столько всего произошло за один день! Новенький в школе, Бабуля, Нася… Он сомневался, что правильно себя вёл, думал как вести себя с ней дальше, придумывал темы для разговоров, моделировал ситуации. Было уже совсем поздно, а Тёма лежал с открытыми глазами. В окно светила луна, да так, что больно было смотреть. Он вспомнил, как в детстве сосед ему сказал, что если долго смотреть на луну, можно сойти с ума. Тёме стало не по себе, он перевернулся на другой бок и накрылся с головой одеялом.
3. «Стиляги постапокалипсиса»
За ночь Артёму так и не удалось выспаться: заснул он только к рассвету, а проснуться всё равно пришлось к первому уроку. Совершенно разбитый, опухший, с еле открывающимися глазами и тяжёлой головой, он шёл в школу вместе со своим братом Вадиком, который был младше Артёма на семь лет и сейчас учился в пятом классе.
Вадик, в отличие от своего старшего брата, был полон энергии и трещал без умолка. Он очень гордился Тёмой и рассказывал, что все его одноклассники, когда вырастут, придут к нему делать татуировки:
– Ванька хочет себе дракона на левую руку, такого, ну, как китайцы рисовали. Чтобы цветной был и, это самое, с усами. И хвост ещё такой, знаешь, загагулиной! – Вадик нарисовал в воздухе непонятную фигуру.– А Толяну нужен череп с двумя костями, как у пиратов. Чтобы страшный был! И девчонки себе хотят цветочков, но я им сказал, что они ещё мелкие, что им ещё нельзя. Правильно ведь?
– Да вы все ещё мелкие, – буркнул себе под нос Тёма.
– Нет, я не мелкий! Знаешь, как меня все уважают! Ни у кого больше брат не учится в выпускном классе. А Танька вообще втюрилась в тебя и пристаёт ко мне с расспросами! Давай я тебе дальше расскажу…
Вадик продолжил описывать заказы на татуировки от пятиклассников, а Тёма буквально спал на ходу, иногда угукая брату в ответ. Его сознание ещё отдыхало, и он не замечал ничего вокруг: ни выглянувшего солнца, прикрытого лишь лёгкой белёсой дымкой, ни рассыпающейся под ногами сухой дороги, ни болтовни мелкого. И только подойдя к школе, Тёма понял, что сейчас увидит Насю, и мгновенно ожил.
Когда прозвенел звонок на урок, Тёма уже сидел на месте, немного нервный, но уже абсолютно проснувшийся. Доцент развалился на полпарты, уткнувшись носом в сложенные руки, и пытался доспать. Наталья Леонидовна, учительница по русскому языку и литературе, начала урок с объявления результатов профраспределения. Училка медленно, с театральными паузами, зачитывала по списку фамилии, место работы и должность, а Тёма внимательно отслеживал имена своих ближайших приятелей. От долгих пауз и ожидания перехватывало дыхание. Никто не знал, на какую работу кого отправят в этом году.