Слева от магистрали тянулось автомобильное кладбище. Миллионы, нет, даже десятки миллионов ржавых машин всех цветов и марок покоились здесь в гигантской железной куче. Количество автотранспорта, которым раньше обладали люди, поражало воображение даже больше, чем существование огромных динозавров в древности. Неужели в Москве было столько народу? Неужели все эти машины ездили по дорогам? В голове не укладывается.
Клуб располагался в здании бывшего ангара, и железные стены почти не пропускали наружу шум, царивший внутри. Поэтому, только подойдя к входным воротам, можно было услышать голоса тусовщиков и отголоски грохочущей музыки. Дискотека только началась, и людей на просторном танцполе почти не было. Зал освещался несколькими крутящимися парблайзерами и пятёркой статично направленных прожекторов. Плюс ещё иногда зелёные лазеры выхватывали в темноте парочку разряженных девчонок или парней со стаканами разноцветной сладкой газировки в руках. И посреди полупустого помещения возвышалась тонкая металлическая труба с глушилкой на вершине.
Тёма заплатил за вход, и они с Насей пошли по залу в поисках знакомых. Из динамиков раздавались синтезаторные мелодии Гэри Ньюмана, и его забавный голос напевал что-то по-английски. Сегодня на дискотеке собрались не только школьники, но и люди, закончившие школу два-три года назад. Народ на эти дискотеки наряжался кто как мог: тут были как рваные джинсы, напульсники, безрукавки с нашивками, так и вечерние платья, каблуки и рубашки. На головах – банданы, ирокезы, дреды, высветленные перекисью водорода волосы, косы, кудри, татуированные лысины… В общем, каждый отводил душу в ту сторону, в которую ему хотелось.
Практически завсегдатаем на этих вечеринах был чувак по имени Уно. Он был на пять или шесть лет старше Тёмы, поджарый и мускулистый, но не такой высокий, как Тёма. Он стриг свои светло-рыжие волосы почти под ноль, круто танцевал и очень стильно одевался. Его знали все без исключения жители Округа, и он тоже знал всех. Но в обычной жизни он был одиночкой. То есть он периодически находил себе компаньонов, но те не выдерживали его ритма. Уно был современным паркурщиком: лазил по высоткам, не боясь демки на верхних этажах, занимался физическим саморазвитием, волонтёром нанимался в опасные вылазки. И жил он в заброшенном огромном доме, в гигантской квартире с полным убранством, только без электричества и водопровода. В общем, странный парень.
К Тёме подходили здороваться его старые приятели и заказчики татух, а Нася стояла рядом и мило улыбалась. «Прямо светский раут у Анны Павловны Шерер», – подумалось почему-то Артёму.
Вскоре на дискотеку пришли Доцент, Даня и Гера. Доцент, в своих повседневных шортах и рубашке, и Даня в узких чёрных джинсах и тишотке с замысловатым принтом, сразу побежали на танцпол оттаптывать под Prodigy, где уже зажигал Уно. Гера же присоединилась к Тёме с Насей.
– Привет, голубки! Что как? Я вижу у вас всё путём! – начала она разговор в своей безапелляционной манере, – Почему не дэнсите?
Голубки что-то промямлили в ответ и только сильнее прижались друг к другу.
– Ну, как знаете! А я вот отдышусь сейчас и пойду покорять танцпол! – Гера сделала финт бедром и сложила свои серые губки бантиком.
Тёме и Насе почему-то было неудобно танцевать друг при друге, тем более под быструю музыку, вроде Продиджей и Металлики. Поэтому они взяли себе по большому стакану сладкой красноватой газировки под названием «Малина» и стояли в сторонке, обсуждая одежду пришедших и разговаривая о музыке. Этот клуб и Бабулина квартира – вот два источника, из которых молодёжь получала сведения о группах и музыкальных стилях прошлого. Тёма был яростным поклонником панка и всю остальную музыку считал скучной и угрюмой, Насе же нравились тяжёлые размеренные ритмы и грубый мужской вокал. Но Тёма уже понял, что если хорошенько поискать, обязательно найдётся что-то общее. К тому же сейчас он готов был слушать хоть джаз, лишь бы быть рядом со своей девочкой.
Зал потихоньку набивался танцующими, и становилось жарко. Музыка становилась всё быстрее и веселее, и в качестве кульминации заиграла песня Рэнсидов Do you wanna dance with me. Народ в зале прыгал и скакал, Даня отплясывал в кругу восьмиклассниц, обнимая то одну, то другую, а Доцент и Уно устроили слэм с парнями из параллельного класса. Потные разряженные чуваки выползали из слэма к стене со словами «Ух, жарище!» или «Круто порубились!», и Тёме тоже хотелось побеситься, но он послушно стоял и обнимал Насю.