***
На прощанье Тёме хотелось повидаться со своими самыми близкими людьми. Первым делом он решил зайти к лучшему другу – с ним он провёл бок о бок долгие годы, с ним делился своими переживаниями и радостями, с ним в детстве играл в сталкеров, строил хижины из строительного мусора, а став постарше, с ним же начал ходить на вечеринки послэмиться. Большинство историй из его жизни так или иначе связаны с Доцентом. И если можно было бы выбирать, с кем идти в Поход, Тёма бы однозначно взял с собой именно его.
На улице уже начинался дождь, и Тёма поспешил к знакомому до боли подъезду. Дорогу до него он знал едва ли не лучше, чем к своему дому. Поднявшись на второй этаж, он нажал на кнопку звонка, и за дверью послышались знакомые трели. Родители Доцента говорили, что так раньше пели птицы, и под их голоса делались дверные звонки.
Доцент открыл дверь и очень удивился, увидев Артёма. Он с родителями только что пообедал и теперь собирался играть на гитаре.
– Я спросил у Бабули, как раньше играли на гитаре, и она рассказала, что были такие тоненькие книжечки-самоучители. И, прикинь, я нашёл такую в библиотеке! – вещал Доцент, пока они шли до его комнаты. – Там, оказывается, столько всего есть! Целый отдел «Сделай сам», я чуть с ума не сошёл. Там всё: от того, как шить фартуки, до того, как проводку в квартире менять.
– Круто! А что ты уже выучил? Дай заценить, – попросил Тёма.
– Я пока только аккорды учу, и ещё мне Бабуля показала, как «Кузнечика» играть.
– Ну и что! Всё равно показывай, – настаивал Тёма. Ему очень хотелось, чтобы Доцент его запомнил добрым и внимательным.
– Ладно, смотри, – отозвался Доцент, – но это только начало, ничего интересного ты не увидишь.
Начинающий музыкант достал гитару из шкафа. Она была бережно завёрнута в плотную тёмно-зелёную ткань. Доцент с благоговением развернул инструмент и сел с ним на край дивана.
Сначала он сыграл забавную песенку про сидящего в траве кузнечика, потом рассказал Тёме про существование разных аккордов, нот и тональностей. Пожаловался на то, как сложно «взять баре» и что «очень мало табулатур на знакомые песни». Показал несколько переборов и дополнил презентацию рассказом о том, чего он ещё не умеет.
Тёма с улыбкой слушал и периодически задавал вопросы для поддержания беседы, но внутри он чувствовал, как развязывается крепкий узел их дружбы. Он не понимал азарта Доцента, этой его странной маниакальной увлечённости музыкой и тусовками, ведь у самого Тёмы на уме был Китеж-град, Поход, Спасение и поиск Настоящей Жизни. Тёма знал ужасные вещи про Новую Москву и их обречённость, а весь интерес Доцента замкнулся на этом странном жёлтом инструменте, издающем непонятные звуки.
Пока дождь не начал стихать, Тёма сидел в гостях. На самом деле, когда он сюда шёл, он ждал чего-то другого. Какого-то единения мыслей, что ли. Он ожидал, что будет, как раньше, но всё почему-то изменилось. И как только дождь за окном превратился в разрозненные мелкие капли, Тёма ушёл.
Солнце, скрытое за дождями и смогом, начало скрываться за горизонт, и Тёма решил направиться к Насе. Пока ещё не стало совсем темно и совсем поздно.
***
Когда в городе кто-то пропадает (а такое случается с досадной периодичностью), первые сутки его ищет только семья и друзья, если таковые имеются. Мало ли, куда мог пойти человек. Может, у него тайное свидание. Или заплутал в демке. Не отправлять же по первому зову полицейский отряд.
Такое положение дел было для Геры как нельзя кстати. Когда в квартире у Наси раздался звонок и внутрь ворвалась обезумевшая от слёз Анна Ивановна, Геры там уже не было. Нася сказала той, что дочку можно попробовать поискать у Бабули, и вежливо выпроводила её на улицу.
Виновница всего переполоха наблюдала за обстановкой из полуразрушенной многоэтажки напротив. Когда она увидела, что родители подошли к Насиному дому, в груди у неё что-то сжалось и перехватило дыхание. Мама забежала в подъезд, а отец ходил туда-сюда под окнами и, казалось, не обращал никакого внимания на идущий дождь. Гера, смотрела на него, поджав губы, и внутри у неё бушевал целый ураган чувств. Ей одновременно хотелось, чтобы они помучились за всю ту ложь, которой её окружали, осознали свою ошибку, и в то же время она сдерживала себя, чтобы не броситься к ним на шею и не разреветься. Она не знала, как и о чём теперь разговаривать с родителями, как их называть, как смотреть в глаза… Наконец, Гера увидела, что из подъезда вышла мама, и они с отцом заспешили в противоположную от их дома сторону.
Вскоре к Гере пришла Нася.
– Я отправила их к Бабуле, – сообщила она, переводя дух, – теперь нужно супераккуратно пробраться к твоему дому. Нас никто не должен видеть!