Не удержавшись, дед перенес телефон на диван, устроился поудобнее и для начала набрал обычный код службы времени.
Ответила дама.
Дед повторил вызов, но уже с некоторой задержкой поворота диска при наборе второй цифры. И тогда из трубки раздалось:
“М-м…”. Это был мужской голос. Дед Никола затаил дыхание.
— Два часа, тридцать минут, восемь секунд, — сообщил мужчина.
Дед нажал рычажок и прервал связь. Он принял капли, а затем снова набрал прежний номер, притормаживая диск.
— М-м… — прошуршало издалека.
Дед возликовал: поворот диска следовало замедлять, когда палец двигался между шестеркой и тройкой!
— Два часа, тридцать три минуты, четырнадцать секунд, сто пять миллисекунд, — сказал голос.
Дед Никола зажмурился.
— Куда я попал? — спросил он.
— Никуда.
Дед взволнованно глотнул воздух.
— Что? — спросил вдруг мужчина.
— Ничего, — ответил дед Никола.
Наступила пауза.
— Простите, вы кто? — спросил дед.
Мужчина в трубке простуженно кашлянул. Дед подождал немного и спросил снова. Мужчина кашлянул погромче.
— Говорить не хотите?.. Извините.
— Почему же, отнюдь, — вдруг отозвался шепелявый. — Меня так зовут.
Дед задумался.
— Если я правильно понял, то вас зовут…
И дед тоже суховато кашлянул.
— Не так, — возразил мужчина. — Это не мой спектр.
— Извините, не получается по-вашему, — на всякий случай сказал дед, допустив, что разговаривает с иностранцем.
— Ладно, — сказал голос. — Тогда зови меня Карх.
— Хорошо, — согласился дед. — Скажите… э-э… Карх… Вероятно, я разбудил вас? Мне-то, знаете, не спится…
— Нет.
— Значит, не помешал?.. А вы, наверное, на работе?..
— Нет. Карх уже сделал все. Теперь Карх просто ждет.
— Понятно, — дед облегченно вздохнул: разговор, кажется, налаживался.
— А меня зовут Никола.
— Карх запомнит.
Дед записал имя незнакомца на листок календаря, а потом поинтересовался:
— Послушайте, Карх, почему вы не идете домой, если сделали свою работу?
— Куда же идти? Здесь очень удобно.
— Вы, наверное, на телефонной станции?
— Карх тут. В линии.
— В линии?
— Да. В междукристаллическом пространстве.
Дед Никола решил, что наконец угадал, с кем имеет дело: он представил себе комнату, где сидел артист, окруженный множеством телефонных аппаратов. Артист рассказывал всем желающим небылицы, и, разумеется, не даром: теперь по почте придет счет и нанесет коварный удар по дедову пенсионному бюджету.
— Карх не артист, — успокоил шепелявый мужчина. — Карх полярный робот.
Дед не знал, что ответить, поэтому из вежливости сказал:
— Очень приятно познакомиться.
— Не знаю, — почему-то усомнился тот, которого звали Карх.
Дед задумался. Теперь ему представилась совсем другая комната, далекая и темная, на Северном полюсе, в которой стоял, подобный стальному сейфу на лыжах, полярный робот, внутри которого глухо ворчал мотор, а на боку медленно крутились покрытые инеем шестеренки.
— Что же вы делаете на полюсе?..
— Карх не на полюсе. Карх в междукристаллическом пространстве.
— Это где?..
— Тут. В линии.
— Н-н-да… — протянул дед озадаченно. — Ничего я не пойму. Каков ты из себя-то?
Теперь словно бы задумался робот Карх.
— Карх не знает, — ответил он.
— Как же так? — удивился дед. — Может, похож на что?.. Карх помолчал немного и сказал:
— Похож на песок. Все песчинки связаны. Связи-струны. Песчинки — суть кванты поля. Формы нет. Оптимальная среда функционирования — металл. Предназначен для зондирования структур атомарного ранга. В сущности, Карх — поле.
— Погоди-ка, я капли приму… — и дед Никола потянулся к тумбочке.
— Зачем капли?
— Чтобы лучше функционировать, — усмехнулся дед.
— Может, напряжение не то? — поинтересовался Карх.
— Может, и не то, — согласился дед. — Большое напряжение. Всю жизнь.
— У вашей цивилизации очень много больших напряжений. Карху тоже приходится быть настороже. Вообще в этой галактике сохраняться трудно. Разрушаюсь.
— Что поделаешь, — дед Никола махнул рукой. — Время не щадит. Я вот тоже разрушаюсь. Лежу и разрушаюсь.
— Молекулярные связи нарушены, — сказал Карх.
— Чего только не нарушено, — согласился дед.
— Карх знает.
— Откуда же ты знаешь? — дед удивился.
— Тому, кто сам поле, не составит труда понять другое поле.
— Какое другое?.. — насторожился дед.
— В сущности, и ты — поле.
— Нет, — сказал дед Никола. — Я не поле. Я читал, что люди почти на девяносто процентов состоят из воды.
— И вода — поле. Вернее, система. Вещество — суть система квантов поля. Кванты полей связаны собственными полями, которые не что иное, как… м-м… общность других меньших квантов, которые в свою очередь связаны взаимно полями, и те, опять же, суть собрание субэлементарных квантов поля — объектов тоже, но о них рассказать нельзя, потому что их как бы нет вовсе, ибо на их уровне уже и времени будто нет…
— Так…
— Но и субэлементарные кванты поля тоже связаны полями, и это, по-видимому, без предела, хотя Карх сам не проверял… Но в галактике Карх зондировал, Карх понимает, как должны правильно функционировать атомарные системы, подобные системе Никола, знает о типичных обрывах связей в континууме таких систем.
Дед почувствовал жестокую ломоту в пояснице: необходимо было немедленно лечь под одеяло.
— О-ох, — простонал он. — Связать бы эти Связи…
— Карх умеет настроить. Тебе надо?
— Надо, дорогой, надо, — тихо сказал дед Никола. — Ох…
— Карх сделает. Установит контакт с твоими молекулами и скажет им, как они должны вести себя. Карх знает. Не клади трубку.
Дед медленно осознавал услышанное. Потом рывком поднялся и сел. Зверь тот час царапнул лапой сердце, заставил деда вскрикнуть и опять осторожно лечь.
— Ты… что же… прямо сейчас скажешь?..
— Да.
— Как же ты?.. Погоди! — дед Никола вдруг испугался. — Внушать, что ли, будешь? Гипноз?!
— Увидишь, — пообещал Карх.
— Да как же по телефону-то?! Не бывает так! — дед Никола заподозрил, что за всеми замысловатыми речами Карха кроется какой-то большущий обман.
— Карх может. Это вроде как переставить кипричи.
— Кирпичи, — поправил дед и тотчас еще более засомневался.
— Кирпичи: имею в виду кванты поля, — пояснил Карх.
“Эхма! Ну, дела!.. Что же делать-то?” — подумал дед. А потом решил, что, возможно, он просто несколько отстал от современности и на самом деле в форме обслуживания, которую предлагает полярный робот, ничего необычного нет.
— Скажи — это больно, когда переставляют… кванты поля?.. — спросил он.
— Карх не знает. Ему не бывает больно. Не больно тоже не бывает. В междукристаллическом пространстве это не имеет смысла.
— Славненько у вас… в междукристаллическом… — с трудом проговорил дед: он чувствовал, что совсем ослаб, голова кружилась. Он сдавил виски средним и большим пальцами.
— Начинай, Карх, — сказал дед. — Терять мне нечего… Но если увидишь, что не получается, — оставь как было!
— Карх гарантирует. Трубку не клади.
Раздался звук, похожий на клокотание пламени. Дед невольно отвел трубку подальше от уха. Вдруг он увидел перед собой какие-то прыгающие искорки. Он очень удивился и лежал не шевелясь. Комнату заполнил какой-то туман, который стал стискивать и пощипывать деда Николу. Кругом появились расплывчатые светящиеся облачки. Они приблизились к деду и даже слегка коснулись его, а потом удалились извилистыми путями к стенам. Внезапно полумрак длинными росчерками пересекли от окна к двери тонкие золотистые нити. Они остались висеть в воздухе и трепетали, будто на ветру, а светлые облачки засновали между ними. Дед Никола зажмурил глаза — захватило дух, словно он поехал на санях с огромной горы…