О том насколько профессорша бедна, Лешка мог при желании просветить соседок, да такового не имелось, ибо самих соседок из подобных собственной "академических", "непростых" семеек не больно ценил и жаловал.
В общем, оставили в покое. Без комментариев, с холодным безразличием наблюдала родня за его последовательными увлечениями сначала боксом, затем стрельбой, потом аквалангом и наконец, о Боже, прыжками с парашютом. То ли дело младший брат. тут все было в порядке, - любовь к уравнениям, ранняя близорукость, очки, повышенное давление, выжженные химикалиями карманы и благоговейное отношение к функциям многих переменных.
Клавдя, в свою очередь, изводила мамашку упорным отвращением к кулинарии, мытью посуды, шарканью веником, подведению балансов домашних расходов, с обязательными проклятиями и заклинаниями о дороговизне жизни, жадинах пассажирах и дураках начальниках. То же относилось к засолке капусты, варке варений, солению помидоров с огурцами. Всему перечисленному, развратная дивица, игнорируя переодические трепки, предпочитала томное валяние на тахте с невесть какими путями добытыми сборниками Вознесенского, Рождественского, Евтушенко и Межелайтиса, альбома Чюрлениса, с фотокопиями нелегальных книг по йоге и парапсихологии. Мамашка дико удивлялась, в кого бы это пошла деваха? Книги в их родне отродясь не водились.
Папашка-профессор и мамашка-буфетчица, впрочем, совершенно не зная друг друга, оказались совершенно едины в педагогическом порыве, проявив на практике борьбу и единство противоположностей. И тот и другая с неописуемой и необъяснимой яростью в клочья рвали зловредную "мукалатуру", начиная с "Трех мушкетеров" и заканчивая несчстным Чюрленисом.
Вообщем, Лешка и Клавдя, хоть и обитали на различных полюсах, но являли собой именно тех уродов без которых порядочные семьи ну ни как не обходятся. Стоит ли удивляться, что судьба просто зашвырнула этих изгоев друг другу в объятия.
Случилось это событие после последней по счету попытки облагородить сынка, пристроив его в Университет. От точных наук Лешка начинал оглушительно зевать в чинной тишине аудиторий, впадал в ступор при ответах на семинарах. Выход напрашивался один, подчиняясь инстинкту самосохранения, организм отправлял его вместо занятий на свидания с прогульщицей Клавдей.
Может так бы и тянулось до диплома, но судьба сделала очередной выкрутас. Однажды, после первого курса, Лешку перехватила в коридоре очкастая, похожая статью на переодетого мужика, преподавательница высшей математики. Взяв крепко за руку обсыпанными мелом пальцами, порекомендавала гулким лекторским басом честно и добровольно бросить к чертовой матери учебу и поискать занятие по-душе. Потому, что больше она ему трояк не поставит. В чем прилюдно клянется. Кстати, ему все равно необходимо зайти к замдекана. Его ждут. Отличный повод нацарапать заявление об отчислении по собственному желанию.
Лешка согласился с безупречной логикой доводов доцента и поплелся в деканат.
Там его уже ждали и, показалось, даже обрадовались приходу, что само по себе удивительно.
За столом, рядом с замдекана сидел не первой молодости капитан первого ранга.
Хозяин кабинета, отставной полковник с седыми "блюхеровскими" усиками под носом, разноцветной орденской колодкой на пол груди, где рядом с отечественными соседствовали экзотические китайские и корейские награды, ласково-ласково улыбался, доброжелательно блестя стеклами очков и вставными зубами. Обычно в таком антураже он сообщал об очередном отказе в степендии, о других мелких и крупных неприятностях.
Следовательно, хорошего ждать не приходилось.
- Вот, товарищ капитан первого ранга, перед Вами наш лучший кандидат. - Отчетливо произнося каждое слово, представил замдекана Лешку. - В науках, правда, не особо усерден, рвения, прилежания не проявляет. Но, прошу учесть, хвостов и академических задолженностей на сегодняшний день не имеет. Зато масса положительных качеств, отличный спортсмен, гордость факультета по бегу на лыжах... в учебное время. Парашютист, боксер, а, главное, свой для Вас человек - подводник-аквалангист, можно сказать - "человек-лягушка". Ну и сердцеед, дамский угодник. Гусар!
Пожевал губами под седой щеткой усов и усмехнулся.
Кем в прошлой, армейской жизни являлся отставной полковник студентам знать неположено, но легенды ходили по аудиториям и общагам о потрясающей осведомленности во всех казавшихся тайными сторонах жизни подопечных. Старикана, впрочем, любили и уважали. В обиду своих питомцев он не давал, зачастую вытаскивал старшекурсников из отделений милиции, даже вытрезвителей без печальных для будущей карьеры последствий.
Прослушав столь двойственную характеристику кандидата, каперанг поморщился, словно во рту заныл очередной зуб.
- Извини Алексей, не представил тебе моего коллегу из Военно-морского училища подводного плавания. Им необходимо срочно набрать студентов с хорошей теоретической и физической подготовкой. Естественно, патриотов и добровольцев, для ускоренного обучения новейшим, сложным, ответственным боевым специальностям. Вот мы тебя и пригласили, как ... достойного.
Коллега полковника скучая листал тощее личное дело Лешки.
- Такие родители? - Он удивленно поднял глаза от дела на Лешку. Тот в ответ скромно потупился, но от родства не отказался.
- Я же говорю, скрытый талант! Нам не удалось распознать, развить природное дарование, но вам.., - Он развел руками, - Все карты в руки. Лучшего отдаем, несостоявшуюся гордость науки...
- Вот дает, Николаич, - С восторгом подумал Лешка, - Продает гнилой товар, не поперхнется!
- Может сначала стоит поговорить с отличниками..., - Зикнулся моряк.
- Не имеет смысла, - Отрезал, грозно распушив усы, замдекана. Хилы, слабосильны, очкасты, замучены учебой и онанизмом. Вам они не подойдут. Да и пьяницы, не приведи господь.
- Ну этого добра не надо, со своими не успеваем разобираться, Оживился морской кадровик. - Пьешь?, - Воткнул перст в Лешку. Тот рта не успел открыть, николаич опередил.
- Нет, можно считать не потребляет. Так, пивко, винцо. Но не часто. Стипендии мы ему не платим, а маман, пардон, держит в строгости, денег выдает только на проезд и завтрак. И то в обрез. Впрочем его девица подкармливает, а деньги они на кино и книги спускают.
Лешка как стоял, чуть не свалился соляным столбом. - Не человек, Николаич - рентгеновский аппарат, магнитезер, Коллиостро, Вольф Мессинг!
Представление закончилось тем, что хитрован Николаич сбагрил таки в училище Лешку, сохранив все ценные кадры для родного факультета, о престиже и успеваимости коего неустанно радел, поддерживая показатели на недосягаемой для других замдеканов высоте.
Так, неожиданно для самого себя, Лешка загремел по спецразнарядке на второй курс военно-морского училища. Для сокращения разрыва в боевой и морской подготовке новичков из студентов не пустили на летние каникулы, а прогоняли три месяца в лагерях доводя до состояния, соответствующего бравому курсанту второго курса.
Первые полгода прошли-пролетели, он и оглянуться не успел. Цукали, жучили курсовые, ротные, старшины, преподаватели. Нормально, без дураков. Спать на лекциях отучили. После знакомства с губой, с нарядами вне очереди, прочими радостями Дисциплинарного Устава, Лешка понял, что по старому жить не получится. Детство закончилось. Времени на встречи с Клавдей почти не оставалось, но она не бросила, ждала. Валялась в одиночестве на диванчике, учебники перечитывала.