Потом ему по настоянию хозяйки пришлось снять пиджак. В комнатке действительно было жарко. Капитолина что-то убрала со стола, что-то велела мужу поставить, и вдруг Чубуков почувствовал, что за рукав его сорочки, чуть пониже плеча, кто-то взялся. Обернувшись, увидел, что хозяйка сосредоточенно мяла в пальцах материал.
Чубуков вначале подумал, что он чем-то запачкал сорочку, и спросил:
— Что там?
— Да нет, я так, — ответила Капитолина, продолжая мять рукав в пальцах и прислушиваясь к шуршанию. — Никак не могу понять: настоящий щелк или искусственный?
Чубукову стало неловко. Рита, покраснев, отвернулась, закусила губу, а ему ничего не оставалось делать — надо было отвечать. Он посмотрел на свою искусственную клетчатую сорочку, вспомнил, что было написано на бирке, когда ее покупал, и разрешил сомнения Капитолины:
— Она вискозная…
Восемь месяцев спустя Рита вышла замуж. А Чубуков с тех пор стал болезненно щепетилен к своему внешнему виду, ходил всегда начищенный и наглаженный, покупал только дорогие костюмы, объясняя это всем, что он не столько много зарабатывает, чтобы позволить себе дешевые…
Впрочем, Капитолине он лет через десять попытался воздать должное. И не столько он, сколько его товарищ, живущий в Харькове, тот самый, через которого велась переписка с Ритой. Чубуков как-то оказался в Харькове, зашел к нему в гости и рассказал конец этой истории.
— Ах, так они! Поехали в Чугуев! — воскликнул товарищ, выскакивая из-за стола.
— Андрей, ты что вздумал?
— Я этой мещанке доставлю несколько страдательных минут. Я знаю, как им сделать больно! Или ты думаешь, что такое надо прощать? Вы же так любили друг друга, а эта капала и капала на мозги Рите, пока та не сбежала от нее замуж! Она же была глупой еще девчонкой, да и ты, что ты в то время умел или что не мог сделать? Игорь! — крикнул он во всю мочь. — Не смей прощать!
Андрей был человеком эмоциональным, талантливым и увлекающимся. Он возглавлял какую-то лабораторию в научном институте, работал там сутками, домой появлялся только затем, чтобы только прийти в себя. К тому же тогда он переживал семейную драму — от него ушла жена к другому, к какому-то завбазой, с которым вместе учились в школе.
Капитолина за десять лет не изменилась. Чубукову показалось, что она помолодела. Вероятно, с помощью диеты.
— Какими судьбами к нам, Игорь? — удивлялась она. — Вот уж не ждала. Я часто вспоминала вас… И Рита в каждый свой приезд интересуется: не приезжал, не объявлялся, не слышали ничего о нем? Старая любовь, говорят, не стареет, не ржавеет… Дочку Рита родила… В первый класс скоро пойдет… Вылитая мама…
Муж Капитолины заметно сдал, растолстел, облысел, не чистил и не жарил уже картошку. «Сердце», — шепнула Чубукову она.
Андрей пристально следил за хозяйкой, отрабатывая, видимо, на месте свой план, но затем вдруг сник, стал пить коньяк, расхваливать на все лады Чубукова. Только один раз он по-настоящему оживился: заметил, как Капитолина, предложив, по своему обыкновению, через некоторое время снять пиджаки, обратила внимание на золотистый фирменный знак на кармане Чубукова.
— В Париже шили шельмецу. Мэйд ин Франсэ. Великолепный костюм, разве у нас так шьют? Куда нам до них… Он, Чубуков, скромный с виду такой инженеришка, а себе на уме. Разъезжает по заграницам, зарабатывает! У… Написал роман в стихах, говорят ему: давай, Чубуков, печатай. А он отвечает: нет, братцы, подожду. Надо в Чугуев съездить…
— Вы, Игорь, не бросили писать?
Чубуков ничего не ответил, помрачнел.
— Во, видали? Какая скромность! А он пишет и печатается под псевдонимом. Под своей фамилией нельзя — закрытая он для нас личность. Знаем мы таких молчунов. — Андрей нес какую-то ерунду заплетающимся языком. — Вот, к примеру, в нашем доме жил на четвертом этаже невзрачный такой старикашка. «Здравствуйте, молодой человек!» — всегда говорил и всегда шляпу приподнимал. А умер — две Золотых Звезды на подушечках понесли… Чубуков, он, подлец, из таких. Перед ним тоже что-то понесут! — Андрей в этом месте захохотал, а потом, возможно, понял, что зашел слишком далеко, предложил выпить за здоровье хозяйки…
— Теперь мне в Чугуеве не показываться. Во всяком случае, долго, — сказал Чубуков, когда они возвращались электричкой в Харьков.
— Почему? — удивился Андрей.
— Она расскажет Рите, в каком виде мы пожаловали в гости, передаст слово в слово твой пьяный бред…
— Ну, брат, я немного подпустил, подпустил… Каюсь, а насчет остального — так все же истина, во всяком случае я придерживался ее.