Утро Джордж провел с преподобным Уильямсом, а вторую половину дня — с Фредериком Тейтом и Уином Перселом. Мужчины говорили о миссионерской школе и духовном настрое местных жителей.
— Они показались мне невероятно скаредными, — сказал Джордж, когда Сара усадила его в гостиной, подальше от пропахшей подгоревшей едой кухни, и подала чаю с ячменной лепешкой, приготовленной Ребеккой. — Охотно берут то, что им дают, и еще более охотно требуют платы за некоторые, как они считают, услуги. Например за то, что они посещают церковные службы по воскресеньям или за то, что они позволяют крестить и обучать своих детей. — Джордж покачал головой, словно не веря в подобное вероломство. — Хотя чего от них ожидать. Они ведь нецивилизованны. Преподобный Уильямс думает иначе, но, возможно, он слишком долго жил среди них. В любом случае, это не имеет значения. Все они дети Божьи, и вполне очевидно, что они поймут и примут Его слово. Хотя мистер Уильямс и считает наш вклад в процесс обращения в христианство незначительным — а я имею в виду истинное обращение, а не то, на которое соглашаются за вознаграждение, — он стабилен. Разве можно желать большей благодарности.
Сара коснулась чайника тыльной стороной ладони.
— Чай достаточно горяч?
Джордж бросил на жену недовольный взгляд, как если бы она его не слушала.
— Достаточно. Я же полагаю, что более тщательное преподавание Библии вкупе с изменением несколько, на мой взгляд, наплевательского отношения наших коллег значительно увеличило бы число новообращенных.
Но Сара слушала внимательно и с удовольствием отмечала яркий блеск в глазах мужа, сопровождавший энтузиазм, с каким он отвечал на брошенный ему вызов. Однако Джордж сказал, что ему вовсе не улыбается перспектива поедания изрядно подгоревшего ужина, поэтому он предложил послать кого-нибудь к миссис Персел и уговорить ее вновь накормить их ужином.
— А где, кстати, наши новые помощницы? — спросил Джордж. — Думаю, пора им меня представить.
Сара позвала Ваи, чистившую почерневший котелок, и Ами, дувшуюся на хозяйку дома в своей комнате, и отвела их в гостиную, где Джордж читал Библию.
— Девушки, — сказала Сара, — это преподобный Келлегер, наш новый священник и мой супруг.
Джордж оторвался от чтения. Ами и Ваи во все глаза смотрели на него, пораженные его бледностью, необычной даже для белого человека, остротой костлявых коленок, обтянутых тканью брюк, и видом длинных полупрозрачных пальцев, обхвативших черную кожаную обложку книги.
— Преподобный Келлегер, — продолжала между тем Сара, — познакомьтесь с дочерью вождя Тупеху Ваи и ее кузиной. Девушки, поздоровайтесь.
— Добрый день, мистер Керега, — в унисон произнесли Ами и Ваи.
— Преподобный, — поправил их Джордж, не желавший поощрять панибратства только потому, что они живут под одной крышей. — Добрый день, — добавил он и вновь склонился над книгой.
Ребекка Персел гостеприимно пригласила всех на ужин. Приготовленная ею еда была несравненно более вкусной, нежели подгоревшее жаркое.
Как только подали пудинг — запеченные яблоки с корицей и сливками, — на веранде послышались шаги, и затем раздался стук в дверь. Уин с неохотой вытащил заткнутую за воротник салфетку и пошел встретить гостя. Сосредоточившись на издающем восхитительный аромат пудинге, Китти не видела вошедшего. Она подняла глаза, только когда Уин произнес:
— Ребекка, капитан Фаррел пришел по делу. У него есть кое-что интересное для нас. Не принесешь ли ему тарелку?
— Конечно, конечно. — Ребекка поднялась со стула.
— О, не стоит беспокоиться, — сказал капитан. — Я ел в Пукера. Прошу прощения за то, что помешал вам ужинать, но у меня дело.
— Капитан, мне кажется, вас еще не представляли преподобному и миссис Келлегер, нашим новым миссионерам, — произнес Уин. — Это капитан Райан Фаррел, преподобный. Он довольно часто бывает здесь и ведет торговлю. Завтра вы наверняка увидите его шхуну «Катипо», стоящую на якоре в заливе. Великолепное судно, должен вам сказать. Или вы собираетесь отплыть с первыми лучами солнца, капитан?