Как результат — обморок. Правда, недолгий. Ну по крайней мере мне так показалось. Когда я очнулся и попытался разобраться в происходящем, меня буквально накрыло волной чужих воспоминаний. Вернее, своих, но… еще вчера у меня таких точно не было. Понимание пришло позднее. Во сне. А в тот момент я сидел в полуразрушенном остове какого-то корабля или чего-то в этом роде, переваривая полученную информацию. Ее было много. Начиная с того факта, что вокруг отнюдь не мой родной мир, и заканчивая вчерашним пожаром… как следствием атаки неизвестных на город. В результате которой мое нынешнее тело лишилось дома и родных. Если я правильно понял, мальчишка… Рик, в смысле здешний я, возвращался из школы и вывернул на родную улицу аккурат в тот момент, когда поднявшиеся над портом пять дирижаблей внезапно открыли шквальный огонь по городу. И один из первых выстрелов разнес его… мой дом вдребезги. Тут же занялись пожары, поднялась паника… и Рик… я побежал куда глаза глядят, от страха потеряв всякое соображение.
Вал воспоминаний и нахлынувшей боли от потери родителей стал последней каплей. По лицу сами собой побежали слезы, а тело, свернувшись в позу эмбриона, затряслось от рыданий. Рик… я любил своих родителей. Да, далеко не таких богатых, как моя прежняя «семья», и совсем не влиятельных. Но ведь любят не за это, да? А понимание того, что и в этот раз счастье иметь любящую семью обошло меня стороной, вырвало из груди дикий животный вой.
Я не знаю, сколько времени провалялся на полу полуразрушенного остова, заходясь в истерике, но, когда вернулась способность соображать, понял, что еще долго не смогу нормально разговаривать. Горло саднило, голос сорван. Вместо нормальной речи получается только шипение и хрип. А попытка привести его в порядок с помощью своей силы закончилась откровенным провалом. Я никогда не был силен в целительских техниках, но в тот момент не сумел выдать даже минимально приемлемого результата. И это напугало меня не меньше, чем все случившееся ранее.
Моя сила была тем спасательным кругом, который всегда удерживал меня на плаву. Именно развитие контроля над своей силой позволяло мне хоть как-то преодолевать трудности, которые так любили подбрасывать родственники… там. И вот теперь ко всем прочим злоключениям добавилось еще и это. А я-то думал, что больнее быть не может. Ошибся…
К счастью, вымотанный недавней истерикой, я уже был просто не способен на бурную реакцию. Устал. А потому, обреченно хмыкнув, огляделся по сторонам и, пожав плечами, снова свернулся калачиком на полу. В конце концов, какая разница, где я сдохну, правильно?
А потом был сон. Тот самый сон… странный, но такой знакомый…
Вздох. И марево, окружавшее меня, вдруг разлетается рваными клочьями, открывая равнину. Степь… Колышется море какой-то невнятно-серой травы, в низком хмуром небе грохочет гром, а тяжелые, налившиеся чернотой скорого дождя облака то и дело озаряются вспышками зарниц.
Черт знает что! Как меня занесло сюда из… а откуда? Последнее, что я помню там, — огненный вал, катящийся на меня, слышу, как трещат сгорающие волосы, и чувствую жар, обжигающий лицо. А потом… темнота. А до того?
Стоило сосредоточиться, и вся моя короткая жизнь промелькнула перед глазами, быстро, невероятно быстро, но… я вспомнил. Стоп-кадрами прошли все значимые события. От смерти родителей до моей собственной гибели.
— И что же мне с тобой делать, а? Бегун…
Послышавшийся из-за спины голос заставил меня подпрыгнуть на месте от неожиданности. Вот ведь! Дошел до ручки, называется. Расслабился от удивления, дурак, совсем за обстановкой следить перестал.
Я медленно обернулся и… никого не увидел.
— Простите?
— Хм, ты посмотри, какие вежливые мертвяки пошли, а? — Тот же голос, и снова из-за спины.
На этот раз я повернулся куда быстрее — и все равно никого не увидел. Да что за ерунда?! Опять двадцать пять.
— Угомонись, отрок, и прекрати вертеться. Толку все равно не будет… а меня отвлекаешь.
— От чего?
— Да вот, думаю, что с тобой делать теперь. Не ожидал я, что ты сбежишь. Рассчитывал, что поддержишь моего посланца хоть на первых порах, а там уж… Ну да ладно, дело прошлое. Ушел и ушел. Обратно тебя запихнуть я все равно не смогу.
— Не надо меня обратно! — Слова вырвались изо рта раньше, чем я сообразил, о чем, собственно, говорит мой неуловимый собеседник.
— Да помолчи ты уже. Дай подумать… — Голос зазвучал строже, а меня только что к земле не прижало его недовольством. Вот это силища… М-да, уж лучше я действительно помолчу.