По дороге мне встретилась знакомая с пятого этажа, разговорчивая пожилая дама. Я так долго и любезно расспрашивала о здоровье всех ее родственников, что та, наверное, была потрясена: что случилось с дерзкой девчонкой, которая обычно пробегала мимо нее, едва поздоровавшись? Дама выговорилась и ушла. Наконец моя квартира. Я нажала кнопку звонка. Послышались неторопливые шаги мужа. Дверь открылась. Какое странное у Адиля лицо - совсем чужое!
- Здравствуй, Адиль! Ты давно здесь?
- Утром приехал. Я же писал тебе.
- Да, писал...
С непонятным чувством оглядела я нашу нарядную столовую. Как все запылилось...
Адиль молча наблюдал за мной. Мне показалось, что он очень взволнован, хотя, как всегда, не подает виду, выдержан и корректен.
Я подошла к туалетному столику, взяла расческу, провела по волосам. Потом подняла штору и села на подоконник.
За окном все то же: газон, напротив новый многоэтажный дом. Сколько часов провела я перед этим окном, поджидая Адиля!
- Сария!
Я обернулась.
Адиль подошел ко мне, схватил за руку.
- Что ты со мной делаешь, Сария?! Зачем ты поехала в Баку?
- Я не могла не поехать, Адиль, - Гарибу отрезали бы ногу!
- Будь прокляты и его нога, и он сам! - Адиль резко повернулся и отошел от меня. - Почему именно тебе понадобилось везти? Разве это не мог сделать кто-нибудь из его товарищей?
- Я тоже его товарищ.
- Ты прежде всего моя жена! И ты должна была спросить у меня разрешения!
- Тебя не было в управлении.
- Не могла подождать?
- Не могла. У него начиналась гангрена. Я думала...
- Думала! - Адиль отпихнул ногой стул и стал нервно ходить по комнате. Ты очень мало думаешь, Сария! Для тебя не существует ни общепринятых норм, ни правил поведения! Ты не имеешь понятия об обязанностях жены!..
- Ты прав. Тебе нужна совсем не такая жена. Одну, очень долгую минуту мы молчали.
- Ах, вот что ты задумала! Дрянь!
Хрустальная ваза, пролетев около моего уха, ударилась о стену и разбилась. Я взглянула на осколки, встала...
- Напрасно ты это, Адиль...
Я пошла в спальню и начала собирать свои вещи. Доставать большой чемодан не стала - ведь я возьму только те платья, что принесла из дому, а они вполне поместятся и в маленьком. К тому же идти придется пешком.
Я уложила вещи, закрыла чемодан. Адиль сидел на диване, обхватив голову руками...
Ладно, это платье снимать не буду, хотя мне его и купил муж. Пусть останется.
- Прощай, Адиль.
Он поднял голову, увидел чемодан, быстро взглянул мне в лицо. В глазах у него не было уже ярости, только испуг. Но он быстро овладел собой.
- Поставь чемодан, Сария. Нам надо поговорить.
- Не надо больше говорить, Адиль. Мне нечего сказать тебе.
Он молчал.
- Адиль, я никогда не смогу жить так, как ты считаешь правильным.
- Не понимаю, Сария, ничего не понимаю! Ты вышла за меня по своей воле... никто не принуждал тебя. Мне казалось... ты меня любишь.
- Мне тоже так казалось. Поэтому я и стала твоей женой. Я только теперь, сейчас поняла, что никогда тебя не любила.
- Ну что ж... Только знай, что ты своими руками губишь свое будущее, свое счастье.
- Мы по-разному понимаем, что такое счастье. Прощай, Адиль. - Я взяла чемодан и пошла к двери.
ГАРИБ
Вчера Сария принесла мне шелковую рубашку: я сказал как-то, что в больнице очень жарко.
Сначала я обрадовался, развернув сверток, а потом вдруг так нехорошо стало на душе - вспомнилось, как надевал я там, на строительстве, рубашки, которые она стирала и гладила.
Сария заботилась обо мне, заботилась, как сестра. И в этой ее заботе было такое дружелюбное равнодушие, что я готов был выть от тоски. "Конечно, говорил я себе, - она довольна жизнью. Адиль - молодой, сильный мужик, хорошо зарабатывает, что ей еще нужно, девчонке!" Но как я ни старался плохо думать о Сарии, где-то в глубине души я был убежден, что не может она быть счастлива с Адилем. Недаром же я сразу возненавидел его - самовлюбленного карьериста.
Но она же вышла за него замуж! Живет с ним под одной крышей, носит платья, которые он ей покупает!
Я не мог этого понять и всеми силами старался доказать себе, что мне нет дела до смазливой, легкомысленной девчонки. Интересоваться чужими женами я всегда считал недостойным настоящего мужчины.
Вскоре я понял, что у Сарии с мужем не все так гладко, как я думал вначале. Кажется, это было на следующий день после того, как Адиль беседовал с нами.
Мы подносили Керемхану раствор, и вдруг я поймал на себе взгляд Сарии всегда чувствую, когда она на меня смотрит. Сария насмешливо улыбалась.
- Что это вы веселитесь, Сария-ханум? - спросил я как можно равнодушнее.
- Да просто вспомнила, какое у вас вчера было выражение лица, когда вы разозлились на Адиля. Не идет вам кипятиться. И, между прочим, не из-за чего было.
"Ах вот оно что - ей надо поговорить об Адиле, как-то оправдать его! Значит, я не ошибся. Сария не может быть с ним заодно".
- Понимаете, Сария-ханум, в конце концов дело не в том, кто из нас вчера был прав. Обидно, что ваш муж не уважает людей.
- Почему это вы решили? Разве он проявил к вам неуважение?
- Да не ко мне, Сария-ханум. Ваш супруг принадлежит к людям, которые думают, что рождены для грандиозных дел, а потому только от них, от их деятельности зависит будущее. Остальные же пригодны лишь выполнять распоряжения инженера Джафарзаде. Он может их наказать или милостиво похлопать по плечу, если они старательно выполняют его приказания.
- Но... во всяком случае, начальник - это начальник, рабочий- рабочий...
- Правильно, но у нас любой рабочий чувствует себя ответственным за свое дело и работает с полной отдачей. Потому мы и хотим, чтоб нас не покровительственно хлопали по плечу, а по-настоящему уважали. А такие люди, как ваш Адиль, умеют уважать только "вышестоящих".
Я взглянул на Сарию. От ее насмешливой улыбки не осталось и следа. Смущенная, даже испуганная, смотрела она на меня. Я замолчал...
Сария улыбнулась жалко, растерянно.
- Пойдемте за раствором, - сказала она, - мы задерживаем.
До конца работы Сария больше не задевала меня, ни разу не пошутила. Я стал жалеть о своей резкости - видеть ее грустной было невыносимо.
Потом, через несколько дней, я принес ей цветы, вернее даже не ей, а Адилю.
Вот как это получилось. Я полюбил после работы забираться высоко в горы хотелось побыть одному. Странное, новое для меня чувство - никогда раньше я не искал тишины и уединения.
И вот как-то, спускаясь по склону, я вдруг почувствовал аромат кокликоту и вспомнил, что несколько дней назад Сария искала в лесу эти цветы. "Адиль их очень любит", - сказала она. Солтан объяснил ей, что в лесу эти цветы не растут, а только высоко на скалах.
Я уже протянул руку, чтобы нарвать их... "Собирать цветы для Адиля!.." Потом представил себе, как улыбнется Сария, увидев эти цветы. Я собрал букет. Но Сария не улыбнулась, она удивленно взглянула на меня, потом на цветы, потом снова на меня и поблагодарила.
Мы больше не вспоминали с Сарией кокликоту, но я не жалел, что принес ей тогда букет.
... Все эти дни в больнице я непрерывно думаю о ней. Лежу, молчу, вспоминаю... Когда я понял, что Сария необыкновенная, удивительная девушка? Кажется, с первых дней. Она сначала ничего не умела толком делать и так терпеливо, внимательно выслушивала замечания и советы Керемхана. "Неужели у нее нет самолюбия?" - подумал я, но скоро убедился, что это совсем не так.
Как-то я проходил около их палатки, что, вообще го" воря, старался делать как можно реже. Сария сидела у входа с книгой в руках и делала в ней пометки, Я узнал книгу - это была книга "Конструкции мостов".
Услышав мои шаги, Сария быстро захлопнула учебник и, чтобы я не разглядел названия, прикрыла книжку ладонью.
Я улыбнулся, и Сария поняла, что я все-таки видел.
- Вот, решила вспомнить кое-что, - небрежно сказала она.