Некоторое время все молчали.
- Завтра выходной, домой пойдете, к своим? - спросила я Солтана.
- Нет. На завтра у нас грандиозные планы - на охоту собираемся.
- На охоту?! - воскликнула я. - А мне можно с вами?
- Не пойдет, Сария-ханум. Не дамское это занятие - мы ведь на медведя идем.
- Ну и что же? И я пойду на медведя!
- А не боишься?
- Вот еще!
- Ну что с тобой делать! Ладно, иди ложись спать. Пойдем на рассвете.
- Возьмете?! - обрадованно воскликнула я. - Тогда спокойной ночи!
Адиль сидел над бумагами. Я разобрала постель, положила Адилю на ужин несколько кусков мяса и поставила миску с катыком.
Переоделась. Делать было нечего, ложиться спать рано. Я вынесла из палатки табуретку и села в стороне, чтобы не мешать Адилю. Темнело. Фонарь, висевший у входа в палатку, освещал лицо Адиля и бумаги, лежащие перед ним.
Я смотрела на мужа, и мне было скучно. Каждый раз когда Адиль садится за отчет, у меня от зевоты сводит скулы. Начинает казаться, что он уже тысячу лет сидит над этими бумагами и никогда не кончит... Я закинула руки за голову и, зевнув, с хрустом потянулась. Потом вздохнула... Адиль положил карандаш и внимательно посмотрел на меня, стараясь в темноте разглядеть выражение моего лица.
- Ты что вздыхаешь? - спросил он. - Вообще, что происходит с тобой, Сария?
Я пожала плечами. Адиль снова склонился над бумагами.
"А в самом деле, что происходит? - подумала я. - Ничего особенного, просто спать хочу".
Но спать я не пошла, сидела тихо, стараясь не отвлекать Адиля. Мысли мои словно растворились во мраке. Далекие огоньки, мерцавшие по ту сторону ущелья, казались в этой непроглядной тьме бортовыми огнями судов в безлунную осеннюю ночь. Сразу вспомнился Баку, отец, сестренки... Дул прохладный ветерок. Пахли ночные цветы. Тихо... Вдруг где-то высоко в горах сорвался большой камень и с грохотом покатился по склону. Через несколько секунд в глубине ущелья раздался глухой шум - камень достиг дна.
- Адиль, - вспомнила я и сразу оживилась, - мы завтра на охоту идем! На медведя!
Он поднял голову и внимательно посмотрел на меня.
- На охоту? Ну что ж, идите. Я слышал, охота на медведя очень интересна.
- А ты не хочешь пойти?
- Нет, у меня срочная работа.
Странная вещь! Спокойствие мужа разозлило меня. Я ведь побаивалась, что он рассердится, даже не сразу решилась сказать. Да, странные мы, люди. И не поймешь, что нам нужно...
Я вошла в палатку, разделась и стала рассматривать себя в маленьком зеркале. Мне часто говорили, что я красива, но это как-то мало меня интересовало. Сейчас я с каким-то злым удовлетворением разглядывала свое лицо, шею, волосы. Красива... Ну и что?
Я легла. Но сон не шел ко мне. Чувствовала, что полна сил, что существо мое слито с этой темной ночью, благоухающей, полной таинственной жизни. Как я могу спать, когда вокруг все живет!
Я долго ворочалась на своей раскладушке. Все мои приподнятые мысли уже давно улетучились, а заснуть я так и не могла - тюфяк, казалось, был набит колючками.
Адиль кончил работать, погасил, фонарь и стал раздеваться. В палатке было темно. Я слышала, как скрипит раскладушка под тяжестью его тела, и уже не чувствовала себя ни молодой, ни сильной... Наоборот, теперь мне казалось, что я одинока, затеряна в этой бесконечной ночи... Потом стала думать о завтрашней охоте и заснула.
Едва начало светать, я тихонько поднялась и побежала к речке.
Когда я вернулась, Адиль уже проснулся. Он лежал, заложив руки за голову, и смотрел на виднеющийся вдали темный лес. Я причесалась, надела куртку и стала укладывать в чемоданчик еду на всех: хлеб, сыр, котлеты.
- Будь здоров, Адиль, - сказала я, наклонившись к нему. - Не скучай. Какао в термосе, котлеты я поджарила. А может быть, все-таки соберешься с нами?
Он покачал головой.
- Возьми и термос. Я обойдусь без какао.
- Зачем? Не надо. До свидания, Адиль.
- До свидания.
Мне вдруг стало жалко его, особенно когда он предложил взять термос. Я даже чуть не заплакала. Вышла из палатки и остановилась: "Может быть, не идти?"
Но ребята уже ждали у своей палатки. Увидев меня, Керемхан замахал рукой: "Пошли!"
- У-у! - разочарованноїїї протянулаїїї я,їїї подойдяїїї к ним. - У вас у всех ружья, а я как же? Керемхан засмеялся.
- Тоже мне, охотник! Ну ничего, я тебе свое дам, если медведя увидим. А если оправдаешь доверие - не струсишь, к следующему разу двустволку тебе купим. Пошли!
Сначала мы шли тропой, той узкой тропой, которая ведет к высокогорным фермам и которую вскоре заменит наша шоссейная дорога. Потом свернули на запад и пошли лесом. Я первый раз была в таком лесу: мощные стволы столетних каштанов, огромные обломки скал, густо поросшие мхом. Сумрачно, страшновато. В густой, по колено траве, кое-где виднелись голубые и красные тюльпаны; в полумраке леса они, казалось, дремали. Птиц еще не слышно. Кажется, здесь никогда не ступала нога человека.
Мы шли гуськом по узенькой, едва заметной в густой траве тропке: впереди Керемхан и Солтан, за ними я, последний - Гариб.
Когда мы вышли на открытый, усеянный тюльпанами склон, солнце уже взошло и воздух наполнился ароматом, чуть-чуть напоминающим запах лимона. Тропинка вела наверх, к перевалу. Мы не пошли по ней, а свернули направо и через несколько минут опять очутились и лесу. Здесь тропинка терялась.
- Мы не заблудимся? - спросила я Солтана.
- Ну зачем же! А ты, между прочим, не устала? - не оборачиваясь, спросил он.
- Почему это я должна устать? Ты же не устал.
- У сестрицы Сарии львиное сердце! - засмеялся Керемхан.- Разве она признается!
- Ладно уж! Чем смеяться, лучше бы свое обещание выполнил. Давай ружье!
- До медведей еще далеко. А ружье тяжелое - устанешь.
- Не устану - давай!
- На, если тебе так хочется лишние три кило тащить. Стрелять-то умеешь?
- Стрелять? Оно заряжено? - спросила я, осторожно принимая ружье из рук Керемхана.
- А ты как думала! Смотри зря не пали. Солтан даст знак.
- Понятно.
- Ну вы, охотники! - прикрикнул на нас Солтан. - Нельзя шуметь - ведь в лесу. Рядом зверь может оказаться.
Значит, мы уже на охоте! В настоящем лесу! Но мне совсем не страшно. Наоборот, я чувствовала себя смелой, ловкой и была уверена, что мне ничего не стоит уложить на месте любого медведя. Пусть только попадется! Я никогда еще не встречалась с настоящей опасностью, - оказывается, это удивительно приятное ощущение!
Почему Гариб все время молчит? Неужели в такое утро у человека может быть плохое настроение? Я обернулась к нему:
- А ваше ружье заряжено?
Он удивленно взглянул на меня: "Кто же ходит на охоту с незаряженным ружьем?" - и утвердительно кивнул головой. У меня загорелись щеки.
- Чем пять раз головой мотать, лучше бы один раз языком пошевелили! злясь на себя, бросила я Гарибу.
Это было не очень смешно, скорее грубо, но Гариб улыбнулся. Керемхан прыснул, плечи у него затряслись.
- Тише вы! - шикнул на нас Солтан. - Что за болтовня на охоте!
Послышался громкий шум, словно кто-то продирался сквозь чащу, ломая сухие ветки. Гариб отстранил меня, быстро прошел вперед и стал рядом с Солтаном. Все остановились, прислушиваясь. И снова все затихло.
Держа наготове ружья, мы осторожно пошли в том направлении, откуда слышался шум. Керемхан вынул из-за пояса большой охотничий нож.
- Видишь? - шепнул Солтан, показывая на землю. Ничего особенного я не видела.
- Что там? - шепотом спросила я Керемхана.
- Трава примята, - значит, прошел кто-то.
Я нагнулась: действительно, в нескольких местах трава была чуть заметно примята.