– Словно у них нервы оголены?
– Поэтичное сравнение, – усмехнулась я, – но да, наверное. Мы сдружились, а раньше у Риты близких подруг не было. Она не верит, что можно свободно общаться на расстоянии, боится, что я займусь новой работой и брошу ее. В это время было бы хорошо уделить девочке чуть больше внимания.
– Да я бы с удовольствием. Но мне нужно срочно уехать в Германию на переговоры, всего на пару недель. Их никак нельзя ни отменить, ни перенести.
– А, ясно.
– Поэтому у меня к вам просьба, Женя. Не переезжайте сейчас. Я понимаю, что вы будете заняты новыми подопечными. Но жить где-то надо, а квартиру искать некогда. Ночевать можно в нашем поместье. Вещи тут оставить, ведь вы нас не стесните, а Рита будет рада. Также можете продолжать пользоваться машиной. Она все равно без дела стояла.
– Только очень тактичный человек, оказывая услугу, способен облечь ее в некую форму просьбы, – снова усмехнулась я.
– Так вы согласны? – обрадовалась Валентина.
– Конечно. Мне это значительно облегчит жизнь. И с Ритой будем видеться чаще.
– Вот и замечательно! Значит, договорились.
Утром следующего дня я приехала на улицу Малиновского. Нужно было уточнить некоторые моменты у Облонской, кое-что обговорить. И взять координаты двоюродных сестер – Ольги и Катерины.
Прежде чем подниматься в квартиру, я немного осмотрелась во дворе. Валерия все описала достаточно точно. Многоэтажное здание красного кирпича, современной планировки, возвышалось среди домов более ранней постройки, словно башня. Наличие кованого, достаточно высокого забора, калитки и ворот с кодовыми замками позволяло предположить, что на территорию двора сложно проникнуть посторонним. И действительно, случайные компании молодежи или окрестные хулиганы предпочтут поискать обычный, неогороженный дворик. Также забор вокруг территории дома вселял в жильцов ложное ощущение безопасности. Они спокойно бросали свои автомобили, и, судя по всему, некоторые даже не заботились о наличии сигнализации. «Интересно, как с этим обстоят дела у Валерии?» – думала я, глядя на большое пятно масла, которое, видимо, вытекло из ее автомобиля и бросалось в глаза на фоне чистой, новой тротуарной плитки, которой был вымощен весь двор.
Потом я поднялась на нужный этаж и позвонила в квартиру.
– Женя, привет, проходи, – обрадовалась Лера.
– Доброе утро. Что ж, проникнуть в ваш тихий уютный дворик довольно легко. Я тут уже осмотрелась немного.
– Ну да, наверное. Если человек в хорошей физической форме, что сложного – перемахнул забор, и готово. Это все так, чтобы хулиганы не ломали лавки да не бросали мусор.
– Значит, ты на забор не полагаешься и всегда ставишь машину на сигнализацию? – прищурилась я.
– Ну, стараюсь не забывать, честно. Но у нас есть камеры по периметру. И потом, эти тишина, спокойствие и постоянное отсутствие посторонних играют порой злую шутку, и я забываю.
– А в тот вечер, перед происшествием, как было?
– Я поздно возвращалась и так устала, что ехала почти на автопилоте. Так что не помню, честное слово. Могла поставить, могла забыть.
– Ага, а запись с камер где просмотреть можно, знаешь?
– Понятия не имею. Как-то никогда не задавалась этим вопросом, висят себе и висят. Даже замечать со временем перестала.
– Ясно, тогда сама разберусь. Валерия, а можно мне взглянуть на твой автомобиль?
– Конечно, только он в ремонте до сих пор.
– Вспомни, пожалуйста, когда твою машину испортили: до того, как ты нашла завещание, или после?
– Позже, но эти два события между собой никак не связаны! В этом я абсолютно уверена!
– Почему? Сразу после, конечно, не всегда означает вследствие. Но в данном случае логично предположить подобное.
– Нет, нет. Это невозможно. Просто потому, что я никому документ не показывала и не говорила о находке.
– Как это? Совсем никому?
– Кроме Нины. И вот теперь – тебя.
– А мама, сын, муж сестры? – перечислила я возможных кандидатов на откровенные разговоры. – Это не означает, что стоит их начинать подозревать в покушении. Нет. Просто нужно найти источник утечки информации.
– Что знают двое – знают все, – слегка перефразировала Валерия известную поговорку, – я специально никому не говорила. И Нина не станет, даже мужу или маме. Это совершенно точно. Я и экспертизу не захотела делать еще и поэтому, чтобы информация не ушла дальше. Да и в подлинности документа мы с Ниной не сомневаемся. Костюм принадлежал бабуле. Она его много и с удовольствием носила. Не могла документ не заметить. Значит, сама зашила его под подкладку, а потом мне подарила.