Да и самих скамеек здесь давно не осталось – крепкие струганные доски от них местные умельцы давно пустили на хозяйственные нужды. Туда же и отправились и вырванные из земли столбики от скамеек. Лишь три из них почему-то уцелели. Сидя на них верхом, АРТ и провело короткую летучку на тему «что делать?»
– Надо пойти к ВГ и все ему честно рассказать, – предложил Антон. – Учитель нас не выдаст, а наоборот, может очень даже помочь.
– Точно, – басисто поддержал его Тёма. – У ВГ ума палата, и к тому же Тошка ходит у него в любимчиках.
Родик презрительно хмыкнул и, достав из кармана джинсов пачку жвачек, протянул ее друзьям.
– Мятные жвачки очень полезны, – прибавил он. – Они улучшают работу заднего ума.
– Какого, какого? – не понял Тёма, засовывая в рот белую полоску.
– Заднего, – ласково пояснил Родик. – Ну, того самого, которым все обычно сильны. – Да вы что, парни, «Очумелых ручек» насмотрелись, что ли? Головой надо действовать, мозговыми извилинами шевелить! ВГ для нас опаснее Федьки-Фигвама и всех его травоядных пофигистов. Садовников уже, небось, лет тридцать историей нашего Петровского занимается. Думаете, он ничего не слышал про подземелье и про клад князей Голицыных? Моя прабабка знает, а ВГ – нет? Фигушки! Да как только мы ему все выложим, да кинжал с подсвечником покажем, то ВГ скажет тоже самое, что великий комбинатор Остап Бендер однажды сказал Кисе Воробьянинову. Помните «Двенадцать стульев»?
– Помню, – кивнул Тёма. – А что Бендер там такого сказал?
– Ну, когда Воробьянинов по простоте душевной рассказал великому комбинатору про сокровища, запрятанные его тещей в один из стульев, Бендер произнес историческую фразу: «Извините, Киса, но мне кажется, что с этим делом я могу справиться один».
– Мда-а-а… – протянул Антон, озадаченно потирая подбородок. – А почему эта фраза именно историческая, Лис?
– Ну, так просто принято говорить, – пожал плечами Родик. – Но для нас она и на самом деле историческая. В смысле, что не надо повторять исторических ошибок Кисы Воробьянинова! ВГ тоже самое может нам сказать: молодцы, ребята, помогли мне очень. Теперь я сам займусь кладом князей Голицыных! А вы идите, поиграйте в куличики… А может, даже шантажировать начнет. Мол, если будете мешаться под ногами, то я расскажу властям, что это вы по глупости обрушили подземный ход!
Тёма хохотнул и звучно хлопнул Родика по спине, да так, что тот едва не упал со столбика.
– Ну, ты даешь, Лис! Развел тут страсти-мордасти. А на самом-то деле ларчик просто открывается: не любишь ты ВГ! Не можешь забыть, что он тебе тройку засандалил по истории за прошлый год, верно?
Родик насупился – Тёма попал в его больное место.
– Тебе бы ни за что ни про что такую пакость сделали… – пробурчал он. – Да разве в этом дело? Факт есть факт: ВГ может быть лицом материально заинтересованным. Да вы сами покумекайте: сколько лет он бьется, чтобы издать свою книгу по краеведению? И все без всякого толку. Но за свой счет сейчас что хошь издать можно, я об этом в какой-то газете читал. Найдет ВГ клад, издаст на премию книгу, и прославится на всю страну. А ВГ даже не женат, хотя ему уже за пятьдесят…Так что клад ВГ позарез нужен.
Тёма задумался.
– По-моему, Лис прав, – после долгой паузы сказал он и вопросительно посмотрел на хмурого Антона. – ВГ на самом деле для нас еще опаснее, чем эта Оксана.
– Ну, и что вы предлагаете? – поморщился Антон.
– А что тут долго думать? – вскочил на ноги Родик. – Сами во всем разберемся! Читать и писать умеем, а ты еще, Антоха, и на компьютере работать можешь. Может, в этом твоем Интернете навалом исторических материалов про наше Петровское? Тёмка через отца может добраться до областного архива, а я… Да вы знаете, сколько старушек – тем, кому за девяносто, – живет в нашем Петровском? Человек десять, не меньше! И каждая из них – словно живая машина времени. Уж я-то сумею к ним подлизаться… Например, скажу, что в школе мне велели за лето написать историю нашей деревни. Возьму ручку, тетрадку и все стану записывать. Не может быть, чтобы никто из них ничего не знал про подземные ходы и про клад!
– Я могу дать тебе отцовский диктофон, – сразу же предложил Тёма. – Все равно он валяется в столе без толку.