Девочки сидели притихшие, потрясённые её рассказом и изо всех сил старались сдержать слёзы.
– Да что же вы чай не пьёте? – засуетилась старушка. – Не стесняйтесь. Сейчас у нас жизнь хорошая наступила, тихая, спокойная. Дай бог, вы так и не узнаете, что такое бомбёжки, разве что из рассказов таких как я, да в кино увидите. Я ведь, Галюня, с твоей бабушкой в лесу у партизан познакомилась, – баба Уля снова заплакала.
– Бабушка, а этого полицая, который убил вашу Анюту, моя бабушка тоже видела? – осторожно спросила Галя.
– Не знаю, Галенька. Ты медок-то ешь, тебе сейчас он только на пользу пойдёт. Уже весь город знает, как ты бросилась этих охламонов спасать. Вода-то ещё холодная, а ты здоровьем не шибко крепкая, заболеешь ещё.
Баба Уля подошла к иконе и вытащила из-за неё сверток, завернутый в белую тряпочку. Она развернула его и вынула две старые открытки с пейзажами, на обороте которых написаны адреса.
– Бабушка, а вы писали по адресу, который Коля на открытке оставил? – спросила Галя.
– Так я ведь грамоте не больно ученая, – тяжело вздохнула старушка.
– А вдруг его мама не знает, что он у нас похоронен? Баба Уля, а можно мы перепишем адрес и напишем письмо? – осторожно спросила Галя.
– Да вы возьмите открытки с собой, а потом принесёте, – разрешила баба Уля.
– Мы принесём, мы не потеряем, – заверила Василиса.
Подруги уже собрались уходить, но Галя вдруг резко остановилась и спросила:
– Бабушка, а что хотел от вас дядя Миша Загорулько?
– Да на постой просился.
– А вы согласились? – поинтересовалась Василиса.
– Я же одинокая, а так всё же рядом живой человек будет. Да и по дому поможет. Мне заборчик надо подправит, половицы в сенях прибить, крыша у меня подтекать стала. Вот мы и договорились: он у меня поживёт, подправит кое-что, а я за это плату с него брать не буду.
– Баба Уля, мы пойдём, поздно уже, – Василиса потянула подругу за руку. Галя недовольно посмотрела на неё, но спорить не стала и последовала за подругой. Однако потом спросила:
– Почему ты не дала мне её хорошенько расспросить?
– Галь, неужели ты не понимаешь, что для своих вопросов выбрала неудачное время? – рассердилась Василиса. – Ульяна дочек вспомнила, разволновалась, а ты своими вопросами лезешь.
– Ты права, я как-то не подумала. Ничего, потом расспросим, когда она успокоится, – признала Галя правоту подруги.
– Куда теперь пойдём? И что мы скажем мальчишкам? – спросила Василиса.
– А ничего не скажем. Скоро Юрка приедет, вот ему и расскажем. Так что им никуда не деться, придется взять нас в свою компанию.
– Знаешь, это мы их в свою компанию возьмём, – засмеялась Василиса, – у нас есть карта, а у них ничего нет, только подслушанный разговор. Пойдём к тебе, а то у нас много лишних ушей.
Галя согласилась с подругой.
Дома никого не было, что обрадовало девочек. Они прошли в Галину комнату и разложили открытки на столе. На одной открытке нарисован обрывистый берег озера и три сосны. Между сосен химическим карандашом кто-то нарисовал желудь.
На второй открытке тоже нарисовано озеро, кусты на берегу которого освещало солнце. На оборотах открыток ровным, почти детским, почерком были написаны два адреса. Один девочкам хорошо знаком. Правда, там был написан только город, без улицы и номера дома. Девочки понимали, что во время войны их город почти полностью был разрушен, и никаких улиц ещё не было. Второй адрес был написан этим же почерком, что и первый. Вот только прочитав название города, Галя призадумалась.
– Сталинград. Нам будет сложно найти родных Коли. Хорошо хоть фамилия есть. Завтра же напишем по адресу, хотя я уверена, что этой улицы уже нет. Знаешь что? Я спрошу у дяди Володи, как ищут людей.
– А что скажешь про клад? Я тут ничего не понимаю! Почему ты решила, что это карта? А что означают эти знаки? – Василиса показала на непонятную надпись. – Видишь? Цифра, а напротив что-то написано?
– Это, наверное, по-немецки написано. Вот Юрка приедет, и мы у него узнаем, он как раз учит немецкий. И что означают эти символы, мы не знаем. Смотри, от руки нарисованы якорь, шестиугольник и крест. И крест обведен в кружок. Что получается? Три символа и три цифры с иностранными названиями.
– Галка, я догадалась! Их было трое, этих, которые зарыли клад! – воскликнула Василиса.