- Да мы вам поможем! - весело сказали мы в один голос. - Давайте нам вилы и грабли! Один будет грести, другой закидывать, а вы нам рассказывать! И дело стоять не будет.
- Вот это хорошо! Спасибо, ребятки, а то я тут на жаре уже малость притомился... Роса вон как скоро сошла, косить сразу трудно стало...
Мы принялись за дело, а дядя Миша, так нам представился косарь, стал рассказывать:
- Давным-давно, когда я был такой, как вы, про клад отца Иоанна говорили все. И искали его тоже от мала до велика. А вот ведь, как все было-то... Когда в 38-м закрыли Преображенский храм и батюшку Иоанна арестовали, то власти пришли в церковь описывать церковное имущество, да только ничего кроме росписей на стенах не обнаружили! А все знали, что храм тот очень богатым был, много золота, серебра да камушек разных имелось. Стали они отца Иоанна и дьякона Петра пытать, куда, мол, все подевалось! Да те молчали, точно Иисус Христос на допросе у этого... у Пилата! А батюшка еще и сказал им: «Вы сюда ничего не вкладывали, вот свое и забирайте - пустоту, а Божье к Богу возвратилось, чтобы потом опять к людям вернуться!» Говаривали, один из комсомольцев даже ударил за это священника. А тот ему в ответ, как Господь наш, и говорит: «Если я сказал худо, покажи, что худо; а если хорошо, что ты бьешь меня?» Парень покраснел, заерзал, и они все оставили батюшку в покое, так ничего и не узнав о церковных сокровищах. Потом священников осудили и отправили куда-то в Сибирь, ну а народ решил, что искать клад надо в храме или близ него, а то и в домах у арестованных. Искали те сокровища до самой войны, да только все без толку. И храм-то ваш почти весь развалили, и землю вокруг перерыли, даже садик церковный выкорчевали и домики дьякона и батюшки по бревнышку растащили, ан нет, ничегошеньки не нашли. И поняли, что не такой уж и простак был отец Иоанн, чтоб легко можно было отыскать его сокровища. А верующие-то радовались и считали, что сам Господь охраняет их и никого к церковному добру не подпустит, пока не вернется батюшка. Некоторые говаривали, что отец Иоанн вывез все в лес и на болота, а там, поди отыщи... что иглу в стоге сена... Когда война-то началась, про клад и вовсе позабыли. А вот потом, в конце 50-х, уже началась новая «золотая лихорадка». (Дядя Миша усмехнулся и почесал небритый подбородок). Это я все уже хорошо помню, потому что был тогда таким, как вы. Все началось с того, что из ссылки вернулся дьякон Петр и поселился в нашем селе, пока Никольский храм еще действовал. А когда и эту церковь закрыли, а отца Николая с семьей отправили по этапу, то дьякон-то совсем скис без службы. Сторожем устроился при церкви, которую превратили уже в зерносклад. И стал отец Петр пить горькую. И допился до того, что однажды продал одному местному мужику какую-то книгу о жизни святых людей, а в ней оказалась записка, которую сочли за карту клада отца Иоанна! Стишок там, правда, был написан, забавный такой... Я уж теперь его и не вспомню...»
Прасковья зачитала стих, который быстро усвоила наизусть.
- Во, точно! Именно то и было! - воскликнул дядя Миша. - А вы откуда знаете?
- Нашли недавно черновик этого послания! - доложил я.
- Вот как! Надо же... Столько лет уже прошло, а вот все опять возвращается на круги своя. Чудно право. Только вот, ребятки, должен я вас разочаровать: клад тот уже давным-давно найден. Да и не клад-то был вовсе, а так, кладик. А вот истинные богатства-то исчезли безвозвратно, вместе с отцом Иоанном сгинули. А он ведь из лагерей не вернулся. А знал ли чего о большом кладе дьякон Петр, неизвестно. Как он не пил, не болтал лишнего, да только ничего дельного о сокровищах ни разу не сообщил...
- Вы говорите, что какой-то клад все же нашли по этой записке. И что же там было? И кто и как смог это сделать? - поинтересовалась Прасковья.
- О, это была целая эпопея! - хохотнул косарь. - Хорошо, слушайте, доскажу вам эту историю. Сын того мужика, которому дьякон-то книжку продал, стишок тот списал, да нам, пацанам, показал и сообщил. И мы все загорелись желанием клад добыть во что бы то ни стало. Взрослые вроде бы и хотели этим делом заняться, да особо активности никакой не проявили, не то уже время было: в Никольском храме уже склад был; а в доме батюшки Николая жил местный фельдшер с женой и ребятишками. Так что подступиться-то было не к чему. А мы, пацаны, эту записку растолковали так, что искать клад надо непременно в самом доме батюшки, как все там было и записано, так и посчитали, что отец Иоанн особо ничего и не зашифровывал, потому что времени у него было мало, да и писал он эту записку, скорее всего, для себя или для дьякона на тот случай, чтобы не забыть чего, когда вернутся из ссылки спустя лет 10-15. Мы даже установили точное место клада! Это находилось в детской комнате дома отца Николая.