- Ценные? - спросила его Прасковья.
- Еще бы! XVIII-XIX века! А может, есть и постарше! Это клад так клад!
Когда брат Феодор разобрался с иконами, мы предложили ему ларчик. Он осторожно осмотрел его, счистил пыль и плесень.
- А ключей не было? - спросил монах.
- Не-а! - ответил я.
- Ну ничего... что-нибудь придумаем... - брат Феодор завернул свою рясу и извлек откуда-то связочку ключей, часть из которых напоминала более различные воровские отмычки. Повозившись минут десять с замочком, монах все-таки открыл его. Когда поднялась крышка, мы все заглянули внутрь ларца. Там, на бордовом бархате, лежали золотые и серебряные цепочки, крестики, браслеты, кольца, кулоны, монеты, а также всякие бусы, колье, броши с самоцветными камушками, тускло блестящими в сумраке мертвого храма. Под украшениями оказались четыре пачки ассигнаций довоенного образца, свиток облигаций и какая-то записка. Развернув бумажку, брат Феодор дал ее прочесть Прасковье. Девчонка негромко зачитала: «Тем, кто придет сюда после меня. На благо Преображенского храма. От православных христиан тридцатых вам, благодарным потомкам! Отец Иоанн, осень 1938 г.».
- Здорово! - сказал я.
- Да, пришло время возрождения, - вздохнул брат Феодор, закрывая ларец. - Радуйся, отче Иоанне, снизошла вновь благодать на землю Российскую. И клад твой послужит делу духовного возрождения. А когда у нас есть такие помощники, - он обнял нас, - нам нечего унывать и бояться! Вновь засияют храмы во всем своем великолепии... - монах перекрестился и положил три глубоких поклона в сторону несуществующего престола. И мы сделали то же самое.
- Ну, дорогие мои, крепитесь, нас ждут теперь великие дела! - оживленно заговорил брат Феодор, вновь обнимая нас за плечи и прижимая к себе. - Надо срочно переправить эти сокровища в лагерь, пока до них не добрались злые силы. Враг не дремлет! У Кривого кругом свои осведомители... Надо быть настороже. О таком кладе он мог только мечтать и если узнает, то не остановится ни перед чем, чтобы завладеть богатством. Это же сущий ирод, да воздаст ему Господь по делам его! Вот что мы сделаем, ребятки. Вы побудьте здесь еще немного и посторожите клад отца Иоанна, а я пойду в Никольское и добуду какой-нибудь транспорт, чтобы все это нам успешно переправить. Я знаю здесь двоих нормальных мужиков, у которых имеются лошадка и «Газель», уверен - они нам с удовольствием помогут и без лишнего шума. Насчет Людмилы Степановны не беспокойтесь, я сказал ей, что мы задержимся, может, даже и допоздна... Ничего, милые, потерпите еще самую малость, но зато каков будет результат! Сколько удивления и радости принесет всем эта находка! А вы тут, пока совсем не стемнело, упакуйте обратно все добро, чтобы было легче его погрузить. Да и, пожалуйста, поосторожнее с иконами... Это ведь такая старина! Им и цены нету!...
Мы согласно кивнули.
- Вот и славно, держитесь! Все будет хорошо! - снова сказал монах, благословляя нас.
Мы проводили его до выхода. Солнце садилось, и по оврагам и зарослям уже стали сгущаться фиолетовые сумерки. Брат Феодор вновь завернул свою длинную черную рясу и извлек откуда-то два ржаных сухаря.
- Поешьте вот, а то ужин-то мы прозевали... Ну, не скучайте, я быстро.
Однако, отойдя на два шага, монах быстро вернулся и обнял меня:
- Прости, брат Георгий!
А затем прижал к себе и Пашку.
- Прости, сестрица! - и поцеловал ее в макушку.
Мы так и не поняли, что означали эти его действия. Потом монах быстро повернулся и бодро зашагал в сторону села. Мы вернулись в храм. Пока внутри еще был свет, вновь упаковали все найденное и перенесли в притвор, сложив все одной приличной кучкой. Потом кое-как заделали нишу, вернули назад землю и положили на место оторванные доски. Все, теперь оставалось только дождаться брата Феодора, погрузить клад в машину или на подводу и отправляться в лагерь с чувством выполненного долга.
Мы вышли на свежий воздух и, отдышавшись от дурных запахов, вновь уселись под грушей. Стали грызть сухари. И я впервые пожалел о том, что отказался от обеда. Сильная усталость разливалась по телу, ноги гудели, да и в животе не больно-то были довольны скудной монастырской провизией. Время летело быстро. Брат Феодор еще не возвращался. Мы сидели плечо к плечу и как-то безучастно наблюдали за тем, как догорает закат.
- Наверное, лучше было ему сходить в лагерь и позвать «зернышек». Они мигом бы утащили все по вещичке! - усмехнулся я. - А лисичек-то мы так и не набрали...