Я увидел странное видение, словно киношный боевик. Мы с Пашкой бежали по огромному пестрому лугу, держа друг друга за руки. А за нами гнались на джипах и тяжелых мотоциклах люди с лесной поляны и бандиты Назара Кривого. Ржавый и брат Феодор стреляли в нас из короткоствольных автоматов. Пули свистели над головами, косили густые травы, срезали верхушки высоких муравейников, поднимали фонтанчики земли под нашими ногами. Силы наши таяли, мы задыхались, а луг все не кончался. Иногда Пашка падала, я быстро поднимал ее, и мы вновь отчаянно бежали. Сзади неслись хохот, пальба и рев моторов. У меня в руке был обрез двустволки. В какой-то момент я остановился и, обернувшись, выстрелил в наезжавшего Ржавого. Колесо его «Урала» взорвалось, и бандит кувыркнулся в траву. Вторым выстрелом я вывел из строя «Хаммер» Кривого. И мы опять побежали. Впереди увидели повозку Петьки.
- Эй, погоди! - закричал я.
Увидев нас, сильно загорелый пацан похлопал бичом, и Зоська понесла его прочь.
- Ах же ты, пырей ползучий! - крикнул я в сердцах.
Пашка уже совершенно выбилась из сил. Мы остановились около куста терна и огляделись, ища места для укрытия от погони. Впереди, у сиреневой линии горизонта, возник светящийся золотыми куполами храм.
- Бежим туда! - крикнул я и потянул за собой стонущую девчонку.
Внезапно раздался страшный рев и нас настиг мотоцикл, за рулем которого восседал гордый Слон. Он кивнул нам головой, предлагая сесть к нему за спину. Мы забрались на мощный «Харлей» и понеслись вперед. Вскоре я увидел дорожку, ведущую к храму. По ней нам навстречу шел какой-то старичок в длинных белых одеждах. Над головой у него сиял золотой нимб. Наверное, это был отец Иоанн. Он махал нам рукой, призывая к себе. В это время брат Феодор на своей «Ямахе» почти поравнялся с нами и трижды выстрелил в Слона из пистолета. Тот взмахнул руками и упал. Мы кубарем полетели в кусты. Но и сам Феодор врезался в муравейник и перевернулся вместе с мотоциклом. Я поднял Пашку, и мы подбежали к старцу. Им оказался дедушка Сема. Он взял нас под свою защиту и прижал к себе. И в это время двери храма распахнулись, и все золото его убранства так засияло, что ослепило всех надвигавшихся на нас противников. Они заметались, сталкиваясь друг с другом, падали на землю и расползались по кустам.
- Ах вы, ангелочки мои, ну теперь все позади, успокойтесь! - мягко говорил дедушка Сема, лаская нас своими теплыми и шершавыми от мозолей руками. А я подумал: «Как же прекрасен и богат клад отца Иоанна! Какое он излучает сияние... Как легко, спокойно и надежно под этим покровом...» Но тут я почувствовал, как кто-то, точно былинкой, щекочет мои ноздри. Повертел головой, но тщетно, назойливый озорник не отставал. Я дунул - безрезультатно. И тогда я смачно чихнул и проснулся.