От этих слов я успокоился и, еще раз взглянув на пустую дорогу, принял от дедушки Семы косу. Мы пришли на луг. Я деловито поплевал на ладони и взялся за работу. Работалось мне на редкость легко. Благо, косить траву я уже более-менее научился, пока боролся с бурьяном вокруг Преображенского храма. Я махал очень острой косой во всю ширь своих плеч. Крепкая тимофеевка, размашистая ежа, раскидистые розовые клевера, высокий мятлик, стрелки подорожника, рослые колокольчики небесных тонов, пахучая земляничка с крупными алыми каплями редких ягод, голубые россыпи вероник, лучистые зонтики тмина, душица плотно ложились в тугой и сочный рядок. Дедушка Сема не раз прерывал свое дело, чтобы полюбоваться мною, и вздыхал, видно, думая о том, что он уже совсем состарился и не может потому составить мне достойную конкуренцию. А я, то злясь на предательство брата Феодора, то радуясь от предвкушения просмотра клада отца Иоанна, то думая о том, что скоро мы вернемся в лагерь и о том, какая у меня прекрасная подруга, работал с фанатичным азартом, не замечая усталости и льющегося на глаза пота.
Э, ребята, да я гляжу, что кое-кто из вас удивляется тому, откуда у меня, человека городского, такие богатые ботанические познания! Что ж, это вовсе не секрет, скажу охотно, раз вас это обстоятельство несколько смущает. И уж простите меня, что, увлекшись своим рассказом, я не открыл вам этого раньше. Все дело в том, что после возвращения с Урала, я, к своему стыду, отметил, что почти совсем не знаю нашу родную природу! Я не мог ведь даже отличить вяза от ясеня или вербу от ольхи! А о цветах и травах и говорить-то было нечего. И тогда я, чтобы не отставать от Пашки и хоть как-то восполнить этот пробел, записался в кружок юных натуралистов, действующий при городском Доме молодежи. И вот, посещая его уже более полугода, я сделал для себя много удивительных и интересных открытий! Я крепко сдружился с природой, стал ее понимать, окликать различные растения по имени. Я перелистал десятки гербариев, просмотрел сотни журналов, газет, открыток, прочел много книг и справочников, заглянул в энциклопедии, и теперь вот уже обычные голубенькие цветочки стали для меня верониками, а лиловые весенние цветки превратились в хохлатки, а желтые капли на траве - в лютики. Было очень любопытно открывать для себя все новые и новые растения, узнавать их имена, знакомиться с ними, точно с живыми существами. Правда, в основном, все мои открытия были заочными и вот сейчас, оказавшись среди живописных июньских лугов, я буквально обалдел от разнотравья и с нескрываемой радостью узнавал тот или иной цветок во всем его реальном великолепии! И старался поделиться этими открытиями и с вами... Ведь теперь я с природой на «ты». И знаете, ребята, как это здорово - общаться с растениями, точно со своими многочисленными друзьями. Идешь, к примеру, по тропинке и приветствуешь окружающие тебя цветочки: «Привет, вероника! Здравствуй, медуничка! Эй, незабудка, а ты прекрасно выглядишь! А ты, живучка, что приуныла, жарко?» И они тебя тоже узнают и кивают в ответ своими синими, белыми, желтыми, алыми головками. Друзья мои, любите и изучайте, цените и берегите нашу милую и славную российскую природу! Она того вполне достойна, поверьте мне! Что вы говорите? У меня хорошо получаются описания природы? Ну, спасибо! Постараюсь и впредь радовать вас этими своими словесными натюрмортами и пейзажами! А теперь продолжу свой основной рассказ.
Я уже давно не работал с таким энтузиазмом, поэтому намеченный на сегодня лужок мы скосили раньше срока! Роса еще не сошла с травы, а мы уже возвращались на кордон, с гордостью неся на плечах, точно королевские гвардейцы свои ружья, сверкающие на солнце косы.
- Ну, Георгий, молодец ты! Славно поработали! Вот сын мой, Семен, подивится! Ему ведь теперь и косить-то больше не придется!
- Как полопаешь, так и поработаешь! - пошутил я.
- Это точно! - согласился хозяин хутора и мы весело рассмеялись.
Я почти не чувствовал усталость и продолжал помогать лесничему. Мы вывели скот на лужайки, прибрались во дворе и сараях. Вскоре к нам присоединилась и Прасковья. Она довольно умело подоила коз и корову. Потом мы сидели на лавочке в саду, пили парное молочко и ели пшеничные сухарики. О визите брата Феодора я ничего не сказал Пашке, не хотелось портить ее приподнятого настроения. По этой причине я умолчал и о сне. Когда мы немного передохнули, дедушка Сема принес кувалду и передал ее мне. Потом повел нас к одному кирпичному сараю, стоявшему неприметно в глубине двора. Там он внимательно осмотрел заднюю стенку и, указав на некоторые кирпичи, сказал мне: