- А ты мне этот трактат прочитай, хорошо? А то ведь ты все же готовился к выступлению... Надо же пар спустить... - и Пашка улыбнулась.
- Ну хорошо, слушай! - и я зачитал ей то, что еще сохранилось в моей памяти.
Что, ребята, и вы хотите послушать?! Ну что же, тогда сами судите (только не очень строго) о моем так и не прозвучавшем на поляне выступлении:
- Пырей ползучий! Дуркоман! Мордовник шароголовый! Кровохлебка! Чертогрыз! Свиной баркун! Блошняк! Воронья нога! Курослеп! Зверобой продырявленный! Стоножник! Чели- буха! Подофил щитовидный! Опопонакс! Икотник пузырный! Козлобородник! Будра! Кругляк! Сушак ядовитый! Бешеный огурец! Псоралея костянковая! Рапункул! Колюха! Материнка! Вздутоплодник лохматый! Хоухера кроваво-красная! Дряква! Гриб-рогатик! Котовник кошачий! Дурман обыкновенный! Щетинник большой! Калган дикий! Язык бараний! Кардамон мадагаскарский! Крапива жгучая! Горох угластый! Многоножка! Зайцегуб гипсовый! Горец почечуйный! Василистник вонючий! Коровяк мохнатый! Ломонос! Наперстянка ржавая! Роза собачья! Болиголов крапчатый! Ромашка ободранная! Кроп морской! Чихрица костяная! Волчец! Боб белый! Скабиоза! Трава остропестрая! Лишайник бородатый! Бирючина! Агарик! Мухомор! Решеточник красный! Дерево гвояковое! Резак степной! Чистяк меньшой!
Прасковья не выдержала и рассмеялась.
- Да, тому вздутому монстру вряд ли понравились бы эти названия! Пожалуй, подивились бы и эти любители крепенького... Жор, а ты, похоже, и впрямь победил бы! Тут, поди, не меньше полусотни словечек!
- Держу пари, что те лихие ребята и понятия не имеют, что есть, скажем, свиной баркун!
- Скорее всего... А ты знаешь?
- А как же! Это горец птичий, он же - топтун-трава, он же - спорыш, он же - трава-мурава! А баркуном его, кажется, у вас тут, на рязанщине, величают!
- Да, ты прав, бабушка моя так говорила... Жор, да у тебя уже просто энциклопедические знания о русской природе! Где научился? У Васька, наверное?
- Нет, у меня есть куда более опытный учитель! - и я вновь дружески обнял девчонку.
- Благодарю за доверие... - смутилась Паша и вздохнула. - А вот я, знаешь, и понятия не имею, кто такой зайцегуб гипсовый или этот... как его... клоп морской.
- Не клоп, а кроп! - поправил я, рассмеявшись. - А кроп по-украински - это укроп!
- Ой, извини! - тоже улыбнулась девчонка. - Такие названия смешные... И ведь не обидные вовсе...
- Это уж точно! - согласился я, и мы тихонько рассмеялись.
- Слушай, Жор, а роза собачья - это ведь шиповник?
- Ну да...
- А почему собачья?
- Честно скажу: не знаю! Васька Сачков, тот, поди, и объяснил бы. Ну, наверное, ее собаки очень любят: цветочки понюхать или ягодку скушать. Ветки-то почти по земле стелются. А может, колючки этой розочки здорово дерут шерсть с бедных псин, когда они мимо пробегают! Как думаешь?
- Наверное! - рассмеялась Пашка, и я понял, что она наконец полностью успокоилась и взяла себя в руки. Тогда я сказал:
- Паш, а ты заметила, что на поляне как-то все стихло? К чему бы это?
- Да, ты прав... - согласилась Пятница, прислушиваясь. - Даже музыку отключили... Может быть, обедают?
- Скорее всего, они твои слова пережевывают! - усмехнулся я и встал. - Пойдем-ка лучше отсюда куда подальше... Здесь энергетика какая-то нехорошая.
- Пошли! - согласилась Прасковья.
Мы взялись за руки и вновь двинулись по дороге, на которой вскоре появилось множество свежих следов. Похоже, это проехали любители крепко высказаться на лоне природы. Я предположил, что значит скоро будет какая-нибудь трасса поприличней, ведь они приехали из крупных городов и не больно-то испачкали свои шикарные тачки, а, стало быть, съехали с шоссейной дороги где-то неподалеку отсюда. Однако время шло, а дорога все петляла и петляла среди сосен да елей. Все чаще стали появляться заболоченные участки, а лес начал сгущаться. Один раз нам попалась какая-то просека, через которую широко шагали столбы ЛЭП. Еще примерно через километр мы пересекли уже заброшенную узкоколейную железную дорогу. А спустя полчаса лес вдруг закончился и открылись безбрежные просторы полей и лугов. Лишь только вдали виднелась неровная темно-зеленая полоса то ли опять леса, то ли окруженных садами домов. Что там на самом деле, разобрать было очень трудно, а уж добраться туда - еще сложнее... На опушке леса дорога разбилась на три направления. Прямо - она уходила к горизонту, пересекая поля и пастбища, влево - шла вдоль леса и была сильно разбита машинами, а вправо - круто заворачивала обратно в чащу, и на том вираже одиноко торчал старый и ржавый дорожный знак: металлическая дощечка, прикрученная проволокой к гнилому столбу. Мы решали недолго, куда пойти, и уже через пару минут стояли перед этим указателем: «Никольское (или Пиковское, так как из-за ржавчины нельзя было разобрать точно) лесничество. 3 км».
Дорога была не заброшенной, и на грунте виднелись довольно свежие следы: затейливый узор от шин внедорожника и ямки от подкованных лошадиных копыт. И мы пошли по этой колее, так как посчитали, что так будет быстрее и надежнее дойти до людей....
Указатель нас не подвел. Отмахав положенные три тысячи метров, мы вышли на широкую просеку с довольно просторными полянами, на которых краснели густые россыпи лесной земляники или же колыхались высокие заросли папоротника. На многочисленных пнях дружно лепились плотные, свежие и такие аппетитные лисички. Мы пошли дальше, отыскивая жилье. И вскоре действительно обнаружили его! Лес как-то неохотно расступился, и мы увидели луг, окруженный со всех сторон могучими соснами и елями да еще и колючими кустами, увитыми вьющимися растениями. Ближе к нам стояли три или четыре дома со множеством дворовых построек. За ними паслись две черно-белые коровки, теленок той же раскраски и кобыла пегой масти с жеребеночком. В зарослях копошились козы. Где-то пел петух, кудахтала курочка, не знавшая, куда ей получше пристроить свое яичко, совсем простое, а не золотое, так что и не следовало бы особо метаться по этому поводу. Людей видно не было. Но мы остро почувствовали, что они теперь уже где-то совсем рядом. Мы подошли поближе к жилью и натолкнулись на ограду, грубо сколоченную из сосновых жердей. От времени забор этот уже сильно покосился и бурно зарос всевозможными растениями: акациями, терновником, малиной, ежевикой, шиповником, сиренью. Среди них белели худенькие березки, цвели калина и рябина, виднелись невысокие еще осинки, кленики, вербы. И все это густо обвивал повой заборный, делая ограду труднопреодолимой. К тому же возле забора росли высоченные, почти в наш рост, лопухи, крапива, конский щавель, лебеда, колючки. Мы пошли вдоль ограды и, завернув за нее, обнаружили широкую тропку, которая быстро вывела нас к одному из домов, окруженному невысоким штакетником. Тут же был колодец, имелся небольшой огород с картофелем и овощами. Под шиферным навесом громоздилась поленница дров. Из кустов вынырнула молоденькая козочка и смело подошла к нам. Поздоровалась коротеньким «Ме-ме!» Мы тоже поприветствовали ее. Пашка стала гладить гостеприимную хозяйку кордона, а я подошел к калитке. И тут из-за угла дома вышел худой, высокий и слегка сгорбленный старичок с совсем белой головой. Одет хозяин дома был в потертое обвислое трико и клетчатую рубаху с длинными рукавами, застегнутую по-стариковски на все пуговки. На голых ступнях красовались кожаные шлепанцы. В руках старик держал сито с садовой клубникой, которую он, видимо, нес к колодцу, чтобы обмыть крупные бордовые ягоды от прилипшей к ним земли.
- Здравствуйте, дедушка! - громко приветствовал я хозяина.
Тот вздрогнул и удивленно взглянул на меня, а потом перевел взгляд и на подошедшую Прасковью.
- Здравствуйте! Мир вам! - сказала Пашка и слегка поклонилась, затем, отбиваясь от докучавшей ей козочки, весело добавила: - Это ваша козушка?
Старик подошел к калитке и произнес сухим голосом:
- День добрый, ребятушки! Какими судьбами в наших краях?
- О, дедушка, это длинная история! - протянул я. - Вы нам лучше скажите, тут далеко до ближайшей деревни?
- Да вы, видать, заблудились! Али как?
- И то, и другое! - улыбнулся я виновато. - Так как же, далеко селение-то?
- Ближе всего к нам Никольское и до него от нас, почитай, верст десять будет!
- Ого! - вздохнул я. - Ну и занесло же нас!
- Скажите, а Никольское, это, случайно, не то село, где стоит заброшенный храм святителя Николая? Раньше в нем склад был... для удобрений. Озеро Никольское там еще рядом есть... - спросила Пашка, с трудом удерживающая за рожки слишком уж ласковую козочку.