— Почему же вы сами не велите раскопать его? — спросил Роман, поблагодарив за любезное предложение.
— Э, батюшка, да ведь это не курган ваш, а целый город там был! — возразила Софья Степановна. — Да и на что мне? Нас с сестрой двое всего, на наш век и своего добра хватит. Да и людей не найдешь копать там!
— Почему?
— А потому, что нечистым почитаюсь крестьяне то место, видения, сказывают, там бывают!
— Какие? Что там видели? — спросил заинтересованный Роман.
— Да будто нечистая сила под видом белой лошади клады караулит там. Кто ни начни копать, — лошадь вырастет из-под земли и бросится бить людей!
— Значит, там пробовали уже искать?
— Пробовали, да только не нашли ничего: ночью тайком кто-то порылся немного в разных местах…
Роман ушел спать, окрыленный надеждами на скорую удачу и совсем очарованный радушием хозяек; с наслаждением вытянул он на пуховике усталые члены. Сон почти моментально овладел им.
Утром, открыв глаза, он некоторое время с недоумением оглядывался, не будучи в состоянии вспомнить, где он и как попал в эту уютную комнату.
Вспомнив затем все разом, он посмотрел в окно и, увидав, что солнце уже высоко, вскочил и быстро стал одеваться. Платье его, тщательно вычищенное, высушенное и разглаженное, лежало на стуле около постели.
В столовой кипел самовар; Марья Степановна и Софья Степановна ждали его с чаем. Было уже девять часов.
Страшно смущенный и недовольный тем, что проспал, Роман стал извиняться. Его усадили за стол.
— Что это за поздно! — ласково проговорила Марья Степановна, подвигая к нему горячие сдобные булки. — После такого путешествия да вчерашней тревоги и дольше проспать не грех!
Первый вопрос Романа был, пришли ли братья. Узнав, что нет, Роман изменился в лице.
Сестры в один голос стали доказывать, что самое большее, что могло случиться, это, что Степка сбился вчера с дороги, заночевал где-нибудь, а сегодня вернется опять в усадьбу, и таким образом все сводилось к тому, что Роман лично должен сходить за братьями.
Около одиннадцати часов Роман, нагруженный съестными припасами, покинул усадьбу; в кармане его лежала записка к рыбаку насчет лодки и письмо к управляющему имением. Хозяйки вышли на крыльцо и взяли с Романа обещание непременно, если Юра все еще нездоров, привести и оставить его у них и во всяком случае до или после поездки вниз по Оке завернуть опять к ним.
С неспокойным сердцем пустился Роман в дорогу. Не желая входить в деревню, в которой выспрашивали они со Степкой, где поместье Затуровской, Роман обогнул его лесом, с трудом отыскал вчерашние заметки и часам к двум увидал наконец знакомые сосны и высокий курган.
Около него никого не было. Тревожное чувство Романа усилилось. Предчувствуя, что случилось что-то неладное, Роман почти побежал.
— Саша! эй! — крикнул он на ходу.
Только эхо откликнулось в лесу. Никто не показывался. Роман подбежал к кургану и заглянул в пещеру. Убежище их было пусто. Полным недоумения взором Роман обвел внутренность пещеры: вещи, в том числе и его мешок, исчезли.
Сомнения не могло быть: братья не отлучились на время, а ушли совсем, — но куда?
Он выбрался из пещеры и опять крикнул, немного спустя вынул револьвер и выстрелил. Эхо далеко разнесло удар, и опять наступило безмолвие. Около часа просидел Роман, не зная, что предпринять ему. Могло случиться одно из двух: или Степка не нашел вчера Сашу и Юру, заблудился в лесу, и они одни пошли, неизвестно куда, искать его с Романом, или же Степка нашел их, и они все вместе заблудились на пути к усадьбе.
Внимательно осматривавшиеся кругом глаза Романа встретили в траве белевшее пятнышко. Он нагнулся. На земле лежал небольшой кусок белого хлеба. Первое предположение, стало быть, рушилось: белому хлебу до возвращения Степки у Александра и Юры неоткуда было взяться.
Роман решил идти на розыски. Он подтянул туже ремень, забрал принесенную им провизию и палку, так доблестно послужившую прошлой ночью, и стал разыскивать следы ушедших. Медленно пошел он по только что пройденному пути и вскоре заметил следы шести ног, глубоко отпечатавшиеся на размякшей от дождя почве; края их были смыты, и в углублениях стояла вода. Дождь прекратился еще вчера вечером; из этого Роман заключил, что Степка и братья покинули курган еще накануне. Роман миновал редкий молодняк и добрался до густого бора; следы в нем почти исчезли: на опавшей хвое изредка встречались царапины каблуков, круглые оттиски от палок, помятый ногой мох. Наконец и такие заметки пропали. Добрые полчаса внимательно разглядывал Роман почву, — следов не оказывалось. Тогда он стал менять направление поисков, и труды его увенчались успехом: влево от настоящего пути он отыскал слабый оттиск подбитого гвоздями сапога Степки. Место, где Степка сбился с дороги, было отыскано.