Клад

Ну, бой идет, наши отходят, отбиваются, тут мы, значит, с этим парнем с фланга как врежем, и немец подрастерялся, особенно в темноте, не поймет даже сначала, откуда мы бьем, потому что вагон нас закрывает. Короче, мы их задержали, пока наши по берегу по ярам отходили, а туда немцы сразу сунуться не решились, потому что местность для них незнакомая, палят в божий свет, как в копеечку, во все стороны и длинной очередью и по нас полосанули, и значит, так получилось, что напарник мой тяжело раненный, пулемет тоже из строя вышел, кожух пробило и замок заклинило, а другая очередь мне по ноге и по ящику пришлась.

А немцы уже тут, я за вагон отполз, ни живой ни мертвый. Ну, думаю, сичас каюк, но немцы по-своему орут, увидели пулемет и парня раненого, тут один его резанул со «шмайсера» — и каюк, и они на берег по отмели побежали, и слышу стрельба дальше пошла, а я сижу и вижу, как они к дому моему, гады, побежали и тут же дом подожгли, наверно, чтоб светлей было, и дом мой горит, а я под вагоном сижу и тут вижу, что в разбитом ящике, мать честная, монеты и еще, и все золотое.

Немцы, выходит, эти солдаты про золото не знали ничего. Когда затихло, я ящик этот взял и потянул потихоньку. А куда итить? И ящик тяжелый, и кровь с меня бежить, ну, я взял его и в колодец бросил, потому что с ним бы мне далеко не уйти.

Перевязался кое-как, рубаху разорвал и низами берегом начал пробираться, своих искать. К утру совсем обессилел, прилег, вроде забылся и тут слышу, люди. Думал, немец, оказались наши. Они все-таки отбились и бродили, собирались кучками и меня подобрали. И там один хороший человек оказался военврачом из госпиталя, и он уже меня подлатал, и так я живой остался.

Вот тут и стал у меня вопрос, что и с этим золотом делать. Ну, я тебе так скажу. Я его, конечно, присваивать не собирался. Но мысли разные были. Скажи кому, а времена такие, не знаешь, кому доверять. Думаю, помолчу пока, ну а потом вышли к своим, потом я в армии оказался, там про эти дела думать некогда, живым бы остаться, а там видно будет.

Ну, остался. Вернулся на пепелище гол как сокол. Думал-думал, а про золото это, хоть ему и цены нет, никто уже не вспоминает, потому что в газете объявили, что фашисты его вывезли, и никто поэтому и не ищет.

А оно у меня лежит. Ну, лежит и лежит. Подойду я к колодцу, посмотрю, постою и никак ума не сложу. Ну что с ним сделать? Было боязно. Ну, объявлю, а с меня донос, почему раньше не сдал, почему не заявил? Ведь в Сибирь угодить можно. Вот и живу как собака на сене. Мне оно вроде и не очень-то нужное. Обстроился, жизня наладилась. Да мать его, думаю, так… Мало ли всяких кладов по земле лежит, пусть и этот полежит. Немножко мне все же приятно, что я вроде богач. Хотя что с ним делать? На базар не понесешь, с иностранцами связываться еще хужее, это как измена родине. И сказать некому, потому что родня у меня некудовая. Что сестра, что дочка. Одна простая, другая больно жадная. Думаю отдам ей, так еще и в тюрьму сядет по дурости.

И вот что я в конце концов придумал.

Пусть лежит оно до моей смерти, а после пусть так будет. Нужно по справедливости. Перед кем я виноват? Перед Фросей, конечно, потому что ты ее внучка, а тебя вроде бы мы и забрали у нее. Она теперь старуха, в богадельню, слышал, собирается. Но, думаю, меня переживет. Я дом ей отписал, пусть продаст и доживает на эти деньги дома, а не в богадельне. Мачеха твоя в генеральшах пожила, я ей отписывать ничего не хочу.

А вот тебе я это золото завещаю.

Но Христом Богом прошу, такое мое условие. Ты его найди будто случайно и сдай государству. Получишь хорошие деньги, я справки наводил, деньги большие. И совесть чиста будет.

Если же это не исполнишь, счастья не будет тебе.

А находится золото в колодце. Я ему хороший ремонт сделал, в стенке там тайничок, а чтоб вода не обмелела, провел туда трубу от водопровода, в сарае под стенкой старьем заваленный кран. Его перекрыть нужно, и вода из колодца уйдет. Тогда можно спускаться и брать.

Письмо это, как прочитаешь, сразу сожги, чтоб тебя никто не заподозрил. Находи клад после моей смерти через некоторое время и заяви и сдай. Деньги получишь, и уважение тебе будет.

А если дом понравится, выкупи у Фроси, она много не возьмет, будете с мужем на лето приезжать.

Вот и все.

Дед твой — Захар.

Дай тебе Бог здоровья!»