«Логично! Нужно знать Федора…»
— У каждого своя логика.
— Это верно.
Мазин поднялся, доска закачалась, он направился к колодцу. Там на первый взгляд все было по-прежнему, все тот же замшелый сруб, ржавые скобки, уходящие вниз, зеркальце воды, в которую заглянуло солнце. Тропа к колодцу обильно заросла травой.
— Колодцем редко пользовались.
— В доме есть водопровод.
— Зачем же колодец?
— Хозяин был человеком, умудренным жизнью. Войны прошел, разруху. Не доверял коммунальным службам, — механически ответил Пашков, повторяя слова, сказанные когда-то Федору.
— Как жарко. Попьем холодненького?
— Пожалуйста. Я принесу кружку.
«Неужели издевается? Но я-то!.. Сказал «а», скажи дальше!» Однако легче оказалось пойти за кружкой.
«Фаталист! Идиот!»
Мазин дожидался, придерживая ведро.
— Интересно. Колодец старый и запущенный, а ведро новое.
— Ведро Федор взял в сарае. Ведра вообще не было.
— Неважную оно ему службу сослужило.
Мазин опустил цепь, зачерпнул неполно и поднял ведро на поверхность.
— Вот кружка.
— Спасибо.
Игорь Николаевич набрал воды, поднес кружку к губам, отпил немного и выплеснул остаток на траву.
— Я ожидал лучшего. Вода не ключевая, почти водопроводного вкуса.
Саша предположил:
— Захар мог и водопроводную провести. Возможно, грунтовая ушла, а он был хозяйственный.
И, в свою очередь, выпил из ведра.
«Конечно, водопроводная. Когда вытащу клад, скажу, что это он меня на мысль натолкнул. Не все же ему подсмеиваться».
— Да, продукт скорее цивилизации, чем природы.
«Если хозяин подводил трубу, он наверняка обнаружил бы клад», — подумал Мазин, и подумал неправильно. Чувствовал, что мысль скользит по поверхности, по очевидному руслу, а в глубину не погружается, и снова подумал: «Устал! Может быть, сегодня магнитная буря? Конечно, колодец следует проверить, но это уже рутина».
— Можно проверить и колодец, если вы допускаете, что Федор бросил сюда найденный клад.
— Кто полезет? — спросил Саша, входя во вкус риска.
— Это следует делать по закону. А вы знаете, что пропал Филин?
— Кто?
— Простите, Пухович, которого называли Доктором.
— Как пропал?
— Ушел и не вернулся.
Связать смерть Доктора с кладом Саша никак не мог.
— Найдется.
— Не все находятся, некоторые, как ваш Федор, только после смерти.
— Доктор был совсем другой человек.
— А что связывало его с Денисенко?
— Спросите сами.
— Уехал он.
— И он?
— На рыбалку, говорят.
— Можно позавидовать.
Как ни странно, сказал это Александр Дмитриевич вполне искренне, подумав: «Есть же в жизни счастливцы! Сволочь, конечно, зато живет как хочет, в огне не горит, в воде не тонет. При застое в магазине кормился, сейчас в каком-нибудь кооперативе промышляет. Зачем ему клад?»
Последние слова он произнес вслух.
— Считаете, не нужен? — переспросил Мазин.
Так Пашков, разумеется, не считал. Однако в отличие от Мазина, Сергея и даже Веры с Дарьей он имел основания Денисенко к числу искателей клада не относить. Даже смешно стало. «Представляю, как ахнут, когда я найду…» Но тут же вспомнилось, что нашел уже, и не он, и вернулось беспокойство, на душе вновь потяжелело.
— Вам не кажется, что история эта приобрела немного смешной характер?
— Смешной? Что же смешного, если один человек пропал, один погиб, а третий неизвестно где?
Теперь Пашков почти на сто процентов убедился, что ясности у Мазина нет и его самого тот не подозревает. Поэтому позволил себе высказаться в некоторой мере свысока.
— Забыл, как это по-латыни. Типичная логическая ошибка. После этого вовсе не значит поэтому.
— Пост хок эрго проптер хок, — машинально уточнил Мазин.
«Господи, как же далека теория и вся наша ученая наука от криминальной повседневности, где не логические постулаты, а чаще наоборот, абсурд, помутившийся разум, жестокие инстинкты, алчность так перемешались, что какой там проптер! Какие там логические следствия! Откуда логика у Филина, погнавшегося на пороге смерти за кладом? Зачем поспешил перескочить порог? После или вследствие? И чего? Разума или безумия?.. Как я, однако, сегодня расклеился». Игорь Николаевич бросил взгляд на жаркое солнце над головой. Люди радуются лету, а мне хочется монотонного осеннего дождя за окном и какой-нибудь детектив, написанный человеком, который не нюхал нашей работы и потому может позволить себе любое логическое построение, чтобы «вычислить» преступника».