— У вас есть своя теория? — спросил Мазин у Александра Дмитриевича, хотя и знал, что тот не пишет детективы.
— Наверно, у каждого, кто с этим кладом соприкоснулся, есть своя теория.
— Поделитесь. Теперь ваша очередь. Я свое сказал.
— Ни Денисенко, ни тем более Пухович — что за странная мысль! — клада не нашли, а скорее всего и не искали, особенно Доктор, обыкновенный интеллигентный старик, проявивший обыкновенное старческое любопытство. Простите, смешно вспоминать, с какой наивной предосторожностью угощал он меня коньяком, чуть ли не политическое преступление совершал… Типичный законопослушный старик, вымуштрованный сталинской эпохой.
— Вот вы как думаете! Вам нужно писать детективы.
— Мне? — Пашков удивился. — По-моему, достоинство детективщика как раз в обратном — найти в самом невинном человеке признаки преступника и запутать читателя.
— А вы в самом преступном нашли наивного. Это тоже хорошая возможность запутать. Если не читателя, то самого себя.
— Не понял.
— Скажу коротко, без дедуктивных изысков. Придется поверить на слово. Пухович, во-первых, почти не Пухович. Это фамилия его последней жены. Во-вторых, я сам его арестовывал много лет назад по обвинению в убийстве людей, которые могли быть опасны ему, преступнику еще с военных лет. Вот так, дорогой Александр Дмитриевич.
Мазин перечислил факты буднично и остановился, без удовлетворения пережидая произведенный эффект. К сказанному он не мог добавить для себя главного: «И тем не менее я виноват в его смерти».
— Переварили информацию? Пищу для ума?
— Заворот кишок от такой пищи схлопотать можно.
— Пожалуй. Во всяком случае, в голове она у меня с трудом переваривается. Может быть, от усталости. Хотя состояние это для меня непривычное. Странно. Живет человек, живет и не ощущает усталости. А та себе накапливается, пока не споткнешься о малую кочку. Кляуза-то Денисенко — сущая чепуха, глупость сплошная. Ну какой я чурбановец? Всю жизнь на зарплате. Знаете, как врагам желают? Чтоб тебе жить на зарплату! Так и жил, и считал, закалился. А на самом деле израсходовался. От ерунды нервы сдали, к вам прибежал, а тут пищи сверх аппетита, блюдо за блюдом, хочешь, не хочешь — переваривай…
Невольно Мазин доверялся Пашкову больше, чем хотел, но тот слушал не с сочувствием, а с досадой.
«Поголодал бы лучше! Мне было бы проще, да и самому полезнее. Зря ведь переваривает. Конечно, от Доктора я такого не ожидал, и связь его с Валерой, видно, особая, однако к кладу оба отношения не имеют! Но не могу же я свои карты на стол бросить. Слишком ставка велика».
— Денисенко — пакостник, факт. На его счет я не обольщаюсь. Но какой же он кладоискатель? Интеллект не тот. Одно дело к раймагу присосаться, а другое — исторические ценности.
Мазин покачал головой.
— Не обольщаетесь? Боюсь, недооцениваете. Забыли, как он вас чуть было в инвалида не превратил? Такие на многое способны.
— А вы забыли, что он рыбу ловит.
— Не в мутной ли воде?
— Вы в самом деле устали.
И оба подумали почти об одном и том же.
Мазин: «Почему он так категорично отметает Филина и Денисенко?»
Пашков: «Не слишком ли я упорствую, обеляя Доктора с Валерой? Платон мне враг, но истина дороже? Глупо!»
Выводы оказались зыбкими.
Мазин: «Не может же он быть в сговоре с ними».
Пашков: «Он еще меня за их сообщника примет!»
Александр Дмитриевич сказал осторожно:
— Мне путь ваших мыслей не совсем ясен, но я ничего не спрашиваю. Мои-то предположения ни к чему не обязывают. А ваши — служба. Поэтому и не спрашиваю. Как говорится, вопросы задаете вы.
— Спасибо. Если не ошибаюсь, вы уверены, что клад никто не нашел?
— Уверен, — подтвердил Пашков и снова спохватился.
«Дурак, слишком самоуверен! Зачем мне замыкать его на себе? Что он подумает, когда я найду?..»
— Вы оптимист?
— А вы — напротив?
Мазин вынул носовой платок, вытер пот.
— Жарко. Даже в тени. Нет, я не пессимист. На крайней позиции Сергей, Дашин супруг.
— Ну, такой может любого заподозрить.
— Кроме вас, — улыбнулся Мазин через силу.
— Намекаете?
— Не на клад.
— Будем надеяться, — вздохнул Пашков. — Он, к счастью, на кладе зациклился.
— Я знаю. Денисенко подозревает.
— Очень. Считает, что Федор клад нашел, а Денисенко его прикончил.
— Разве так не может быть?
— Выходит, Федор с того света монету в лоджию забросил?
— Спасибо за аргумент, Александр Дмитриевич. Если бы Денисенко все слышал, он бы горько раскаялся в причиненных вам обидах.