— Как звать-то его?
— Всеволод Михайлович.
— Строгий боярин?
— А твой Толгаров строгий?
— Коли исполняешь все наказы да прихоти, то ничего, не обижает, а коли провинишься, то наказать может люто.
— Вот и Воронов такой же. Все они, бояре, одинаковы. У каждого своя выгода на уме, а мы для них… ладно. Едем, или еще чего желаешь спросить?
— Село большое?
— Увидишь.
— Я увижу — это хорошо, меня заприметят — плохо.
— Не волнуйся. Кому нужно примечать тебя?
— Тогда едем.
Они проехали менее версты, потом свернули налево, в рощу, чрез нее вышли к довольно большому селению.
Но народу там было не густо, особенно мужиков. Бабы занимались хозяйством, детишки играли в пыли улицы.
Путники подъехали к воротам, проделанным в высокой и крепкой городьбе. За ней виделся дом о двух этажах и крыши разных других построек.
Кубарь постучал в ворота рукояткой плети.
— Эй, стражник, отворяй!
Открылась калитка. Появилась бородатая физиономия мужика в рубахе до пят.
— Лавр?
— А ты кого, Мирон, ждал?
— Я никого не ждал. Да и боярин, судя по всему, тоже. Он встал поздно, недавно в церковь сходил, сейчас трапезничает.
— Ты и далее нас держать на улице будешь или, может, все-таки впустишь во двор?
— Отчего не впустить. Сейчас открою. А кто это с тобой?
— О том боярин знает.
— Ну, коли так, то и ладно.
Холоп Мирон распахнул створки ворот, всадники въехали во двор. Появился служка, малец по имени Санька. Лавр и Емельян передали ему коней.
Видимо, боярин Воронов услышал шум на подворье. Он вышел на верхнее крыльцо, вытирая полотенцем руки.
— Лавр?
— Приветствую тебя, боярин. Вот вернулся и человека нужного привез.
— Идите наверх. Оба! А ты, Мирон, кликни Алексея, пущай баньку затопит, стряпухе вели еды приготовить.
— Сей же миг сделаю, боярин.
Хозяин дома завел людей, прибывших из Москвы, в горницу, обставленную довольно дорогой мебелью, сел в деревянное кресло.
Кубарь и Горин разместились на лавке у стены.
— Умаялись? — спросил Воронов.
— Есть немного, — ответил Кубарь.
— Ничего, сейчас поговорим, а потом и отдохнете. Как, Лавр, принял тебя боярин Толгаров?
— Как и положено принимать гонцов. Он меня выслушал и был немного удивлен, особливо когда узнал о родстве Емельяна. — Кубарь кивнул на Горина.
Тот покачал головой и заявил:
— Не только он был удивлен.
— Ладно. — Боярин усмехнулся. — Новость, конечно, для Никиты Демьяновича не из приятных, но что поделать? Такова жизнь. — Он взглянул на Горина и спросил: — А скажи мне, Емельян, давно ли ты виделся с братом своим названым?
Ключник Толгарова чуть помедлил, припомнил и ответил:
— Месяц назад где-то.
— Угу, чрез три недели после того, как у Черного леса был разграблен обоз псковских купцов. Много добра тогда разбойники взяли, а людей всех перебили. Много ли получил тогда твой братец, Емельян?
Горин нахмурился и ответил:
— Мне об этом ничего не ведомо.
— Почему же не ведомо-то? А кто тогда на Ильинку приезжал, а позже на двух телегах вывозил товар на склад купца Сыча?
— Сам ведь все знаешь, боярин. Зачем же тогда спрашиваешь?
Воронов повысил голос:
— А затем, что если ты не сделаешь то, что мне нужно, я сгною тебя в темнице. Вместе с братцем. Кончится его двойная жизнь.
— А сможешь?
— Ты что, холоп? Кого возомнил из себя?
— Да никого, боярин. Только коли ты до сих пор не выдал Козьму, то и далее этого не сделаешь. Потому как боишься ты моего названого брата и его шайки. Знаешь, что разбойники за своего атамана достанут тебя везде, где бы ты ни прятался.
— А ты, смотрю, наглец, холоп.
— Почему? Говорю то, что думаю.
— Ладно, не собачиться же я тебя сюда вызвал. Мне надо встретиться с Козьмой Пурьяком.
Горин кивнул и сказал:
— О том мне известно.
— Его починок недалеко отсюда, в версте. Тебе надо поехать туда и договориться с братцем о моей с ним тайной встрече.
Ключник боярина Толгарова хмыкнул и поинтересовался:
— Тайно, это как? Козьме надо неприметно сюда, на село приехать, или ты сам на починок к нему заявишься? Это, конечно, в том случае, если Козьма вообще согласится встретиться с тобой.
— Согласится. Иначе его гробы никому на Твери не будут нужны.
— Они и Козьме не нужны.
— Тяжелый ты человек.
— Какой уж есть. Но просьбу твою, боярин, я исполню. Съезжу к братцу, поговорю, передам просьбу, привезу ответ. Все сделаю так, как ты повелел.