В это время в гостевую палату, где в княжеском кресле восседал ордынский посол, явились мурза Кульбеди и десятник нукеров Абдуллах.
Кульбеди приветствовал начальника и сказал:
— Чолхан, я прошу разрешения выехать на посад.
— Зачем? — спросил ордынский посол.
— Размяться, посмотреть, как сбор ясака идет.
Чолхан усмехнулся.
— Кого ты хочешь провести, Кульбеди? Баб собираешься посмотреть, взять какую-нибудь в наложницы.
— А хоть и так. Не имею права?
— Имеешь. Может, так и надо поступить, дабы поторопить князя со сбором дани. Ты говорил с ним насчет ее размера?
— Говорил. Дань прежняя. Еще подношения Узбеку, тебе и мне.
— Какие же?
— Три гривы царю Узбеку, две тебе, одну мне. Золотом.
— И князь согласился?
— А он мог отказаться? Князь созвал сход, на нем решили начать сбор дани.
— Хорошо. Ладно, езжай, но особо не лютуй.
— Для тебя наложницу найти?
— Если только пышную молодку. Ты знаешь, каких баб я люблю.
— Знаю.
— У мужей жен не отымать, как и девиц у родителей.
— Искать сирот да вдовиц?
— Лучше так. Хотя ладно. Делай все, что хочешь. Мы здесь хозяева. Урусы — наши рабы, тот же скот.
— Это другое дело.
Чолхан повернулся к Абдуллаху.
— А тебе что?
— Я тоже с просьбой.
— Говори.
— Дозволь с десятком выехать за город, поохотиться.
— Охота? Ну что же, нукеры не могут долго сидеть без дела. Только охрану оставь.
— Конечно, Чолхан. Один десяток поедет за город, другой при дворе останется.
— Хорошо. Что еще?
Больше ни мурзе, ни десятнику ничего не было надо. Они вышли.
Кульбеди подозвал нукеров из охраны дворца:
— Хамза, Назир!
Ордынцы подошли, поклонились.
— Поедем на посад.
Воины переглянулись.
Кульбеди усмехнулся и заявил:
— Погуляем немного.
— Так это мы с удовольствием, мурза! — воскликнул Хамза.
— Коней седлать!
— Слушаюсь! Только один вопрос.
— Ну?
— Десятник Абдуллах знает, что ты забираешь нас?
— Ему не до того. И потом, кто выше по положению, я или Абдуллах? Но если вы без личного разрешения десятника шагу ступить не можете, то оставайтесь, я других возьму!
— Нет-нет, мурза, мы поедем.
Они привели коней.
Потом все трое двинулись к посаду вдоль берега реки Тьмака. К этому времени почти все жители Твери вернулись в свои дворы. Никто не работал, праздник.
Ордынцы встали посреди улицы и осматривались, как хищники в поиске добычи. Так оно на самом деле и было.
Из проулка на улицу вышла женщина лет тридцати необычной красоты. Она была в праздничной одежде, голову накрывал платок, из-под которого выбивались пряди густых русых волос.
Ордынцы зацокали языками.
— Хорошая бабенка, — проговорил Хамза. — Я бы такую взял себе.
— А ну помолчи! — оборвал его Кульбеди.
Ему самому понравилась эта женщина. Не девица, конечно, но от такой получишь больше наслаждения, потому как она знает толк в любовных утехах.
Он направил коня к ней, но женщина завидела ордынцев, прошмыгнула в калитку ближнего двора и исчезла в доме.
Мурза усмехнулся и приказал:
— Хамза, со мной в дом, куда вошла баба! Ты, Назир, — в соседний двор.
Ордынцы спешились, привязали коней к изгороди. Кульбеди и Хамза зашли в ближний двор. Назир отправился в соседний.
Хамза ударом ноги выбил дверь. Мурза и нукер через сени дошли до комнаты.
Там у печи, обнявшись, сидели та самая баба, ее дочь лет тринадцати и престарелый мужик с округлой бородой, непрерывно кашляющий.
Кульбеди встал посреди светлицы, расставил ноги, поигрывал кнутом.
— Так у вас принимают дорогих гостей? — спросил он и усмехнулся.
Старик чрез кашель проговорил:
— Век бы не видеть таких гостей.
— Дерзок, смотрю, ты урус. Не надо так, себе хуже сделаешь. — Он поднял кнут, указал им на женщину. — Ты пойдешь со мной!
— И куда?
— Куда скажу, туда и пойдешь. Ты теперь моя наложница.
— А больше ничего не хочешь?
— И ты дерзишь. Это плохо. — Он повернулся к Хамзе и распорядился: — Забирай молодую девку, тащи во двор, там свяжи да кляп в рот вбей. Поведем ее к Чолхану.
Нукер двинулся к печи. Тут старик показал завидную храбрость и проворность. Он сорвался со скамьи, схватил вилы, стоявшие за ней.
— А вот я вас, басурмане проклятые!
Кульбеди на миг оторопел, отступил к Хамзе, но тут же пришел в себя, выхватил кривую саблю и одним ударом снес голову старику. Тот упал к оконцу, забился в судорогах.
Женщина и девчонка закричали.