Старики встречали теперь почтальона на улице, ждали весточки от сына, но он не написал больше.
А потом пришло извещение: рядовой Турсун Назиров пропал без вести…
Часы ударили десять раз. Назир поднялся со скамейки — пора уже было идти в управление. Воспоминания ушли, он снова видел скверик, солнечные блики на аллеях, людей, спешащих по своим делам.
Длинные коридоры управления, множество дверей, люди, сидящие за столами над бумагами либо торопящиеся куда-то с бумагами в руках, — все это напугало старика, он растерялся и не сразу решился спросить, куда ж ему обращаться с планом сына. Наконец он остановил молоденькую девушку, похожую на внучку его, Зулейху, та отвела его в комнату, где было много телефонов и сидела нарядно одетая женщина, а уж эта женщина провела Назира еще дальше, в смежную комнату, — там за столом сидел молодой человек. Увидев старика, он встал, поздоровался и усадил его в кресло у окна.
— Вахид Умарович, он к вам с какими-то бумагами… — начала было женщина, но управляющий не дал ей договорить, а обратился прямо к Назиру:
— Знаю о вас, звонил сосед ваш товарищ Саксанбаев, мы вместе за границей работали. Просил посмотреть ваши карты.
Назир достал из-за пазухи бумаги сына, положил их на стол.
— Турсун мой без вести пропал. Геологом стать хотел, три года занимался, война не дала закончить ученье. Вот, бумаги остались его, говорят, будто ископаемые какие-то обозначены. Может, нужное что…
Управляющий посмотрел планы, спросил:
— Это где-то рядом с Семью вершинами, да?
— Так, сынок, мой Турсун часто туда ходил.
Управляющий нажал кнопку вызова, вошла секретарша.
— Позовите Кадырова, — распорядился он, а старику сказал: —Планы студенческие, небрежные, для себя, видно, составил…
— Недоучился он, — оправдываясь, повторил старик. — Война помешала. Но вы не сомневайтесь, горы от нас близко, километров пять всего, проверить легко будет. Мой Турсун на каникулах все там пропадал…
Открылась дверь, в кабинет вошел человек, за которым посылал управляющий, поздоровался. Тоже молодой, как и начальник, серьезный с виду.
Управляющий показал ему планы:
— Вы ведь занимались Семью вершинами, так? Вот посмотрите, отец принес планы сына, сын в сорок втором пропал без вести. Студент-геолог был. Раз знаете район — вам, как говорится, и карты в руки.
— Гм… больше двадцати лет прошло, значит. Боюсь, мертвое дело — если б и было там что-то стоящее, за такое время само б нашлось…
— Думаю, вам следует внимательно ознакомиться с планом. В любом случае мы ничего не теряем, а если будет нужно — продолжим изыскания.
— Поищите там, детки, у Семи вершин, — попросил Назир. — Сын мой тоже геологом был…
Кадыров посмотрел на старика, покачал головой и взял бумаги.
— Спасибо, сынок! — сказал Назир, голос его дрожал. — Когда узнать мне можно будет? Приеду из кишлака.
— Не беспокойтесь, отец. Если уж займемся, сами к вам приедем! — успокоил Кадыров.
— Спасибо вам, сынки, не обидели меня, старика… Пошли вам аллах долгой жизни! Буду ждать вас.
На улицу Назир вышел повеселевшим — верил, что захотят помочь ему, что найдут важное в планах сына…
Вернувшись в кишлак, Назир прямо отправился в чайхану к Саксанбаю, рассказал другу о своей поездке, спасибо сказал за помощь сына его ученого.
Саксанбай выслушал, потом ответил задумчиво:
— А знаешь, Назир… Коли найдут этот клад, ты ведь здорово разбогатеешь, поверь моим словам.
Назир рассердился:
— Что говоришь, неразумный! Разве ищу для себя денег? Если найдут то, что Турсун искать думал, — ведь будто с сыном повидаюсь! Вот мое богатство! Неужели не понимаешь? Но сердцем чую, есть он, этот клад… Нашел его Турсун, только из земли вынуть не успел…
— Помоги тебе аллах! — пожелал Саксанбай.
Назир вошел во двор своего дома — и удивительно: все кругом казалось ему обновленным, радостным — и веселый бег воды в арыке, и ухоженные кусты роз, и деревья сада. Давно не чувствовал он себя так легко, давно так хорошо не было у него на душе — с того самого времени, когда жива была еще жена его Зейнаб. А теперь, после разговора с геологами, впервые за прошедший год слышал в себе старик надежду и радость.
Назир подошел к арыку, присел над водой на корточки, зачерпнул пригоршней и жадно начал пить, чувствуя, как освежает его, придает сил животворная влага. Потом отправился навестить перепела, пощелкал пальцем по клетке: