Дед Захар встал и потянулся рукой за картузом.
— Какой странный у вас шрам на руке, — заметил Роман Петрович, присматриваясь к большой, поросшей рыжими волосками руке старика. — Точно подковка… Отчего он?
— Где? А, этот… да уж не упомню, откуда он взялся, — сторож быстро опустил руку с картузом вниз. — Мало ли шрамов за жизнь наживешь? Так я пойду, товарищ начальник.
Роман Петрович вынул из кармана портсигар, достал папироску и закурил.
— Прошу, Захар Иванович! Или вы махорочку предпочитаете?
— Да как сказать, — замялся сторож. — Решил бросить курить, товарищ начальник, и не соблазняйте лучше… — Чтобы не поддаться соблазну, дед Захар даже отступил к двери. — Ну, я пошел. А на моем дежурстве все было спокойно, не сомневайтесь.
Роман Петрович некоторое время неподвижно сидел за столом, устремив взгляд на дверь, которую тщательно прикрыл за собой сторож.
— Странно… очень странно… — взволнованно пробормотал он и вдруг решительно поднялся и быстро вышел из кабинета.
— Запрягай, Семен! — приказал он ездовому. — Сейчас в район поедем.
Товарищ Орлов интересуется костюмами
Сережа пригорюнившись сидел на лавочке. На коленях у него лежала раскрытая книжка, но ему не читалось.
На веранде, за перегородкой, Славка усердно песочил кого-то за лень и небрежность.
— Ну разве это свежая трава? Кого ты обманываешь? Какой заяц станет есть такую траву? А где гусеницы для кукушонка? Где гусеницы, я спрашиваю? Ты ведь дежурный по живому уголку и должен знать свои обязанности!
Хорошо Славке: он увлекся своей работой в живом уголке и больше ничто его не тревожит. А вот Сережу неотступно преследует воспоминание о ночном происшествии у Волчьего Колодца. За эти два дня он даже осунулся, и встревоженный Виктор Михайлович заставил мальчика пойти в медпункт и измерить температуру.
На лавочку, рядом с Сережей, опустился товарищ Орлов, гость Романа Петровича, который вчера приехал в лагерь. Этот невысокий, крепкий человек лет сорока, с моложавым, подвижным лицом и быстрым взглядом чуть лукавых карих глаз, был очень компанейским дядей. Он быстро перезнакомился со всеми взрослыми обитателями пионерлагеря, а с пионерами легко и просто подружился. Потому Сережа и не удивился, когда товарищ Орлов дружески хлопнул его по плечу и спросил:
— О чем закручинился, добрый молодец?
— Так, — безучастно ответил Сережа. — Не весело…
— Не весело? Вот те на! Чтобы такой боевой парень да грустил?
Сережа сковырнул с лавочки янтарную слезинку смолы и промолчал.
— Не знаю, не знаю, — продолжал товарищ Орлов. — Это уж мне, старому воробью, простительно и поскрипеть малость, да и то, как попал в ваше лесное царство, всю усталость как рукой сняло! Кстати, я слышал — вы к карнавалу готовитесь?
— Ага, к карнавалу, — вяло кивнул Сережа. Он даже к карнавалу утратил интерес.
— Так это же чудесно! Эх, был бы я твоим ровесником, смастерил бы себе такой костюм, что все вокруг от зависти закачались!
— Ну, я думаю, и так закачаются, — оживился наконец Сережа.
— Понимаю! — хитро подмигнул Сереже собеседник. — Какой же костюм ты себе придумал?
— Это пока секрет.
— О, что касается секретов, то на меня смело можешь положиться — я умею хранить чужие секреты. А любопытно было бы взглянуть: ведь я вечером уеду отсюда, и на карнавале мне не удастся побывать.
— Видите, — заколебался Сережа, — я бы вам охотно показал, но это не только моя тайна. Вот погодите минуточку…
Он побежал на веранду и привел Славку с Костей. Ребята согласились показать товарищу Орлову костюмы, но при условии: никому не проговориться. Товарищ Орлов твердо пообещал хранить строжайшую тайну, и неразлучная тройка, с надлежащей осторожностью, проводила его в сторожку к деду Захару.
В сторожке
Дед Захар встретил гостей, как всегда, приветливо.
— Не гневайтесь, Захар Иванович, мы на минуточку, — извинился товарищ Орлов. — Вот они только покажут мне свои костюмы.
Костюмы трех богатырей были почти готовы. Петр Трофимович выполнил обещание и своевременно прислал все нужные вещи. Не хватало лишь одной пары сапог для Кости. Правда, Костина мама передала ему валенки с калошами, но Алеше Поповичу в знойный летний день они явно были ни к чему.
Пока мальчики разбирали костюмы, словоохотливый товарищ Орлов подсел на топчан к хозяину и завел с ним беседу.
— Не заболели, часом, Захар Иванович? — сочувственно спросил он, ласково оглядывая старика. — Вид у вас словно невеселый. Вон и рука завязана… Порезали или как?