— С кем именно из этих граждан встретился в лесу сторож?
Если бы Сереже пришлось прожить на свете еще сто лет, он и тогда не смог бы забыть этого ненавистного, плоского лица, этих длинных костлявых рук.
— С ним! — не колеблясь, указал мальчик на долговязого. — Он меня и по голове ударил.
Долговязый пренебрежительно пожал плечами:
— Мальчишка врет. Старика я никогда прежде не видел, случайный попутчик.
— Уведите, — приказал следователь.
Сережа отвернулся к окну. Сквозь раскрытое окно он увидел, как под стражей провели какого-то незнакомого человека, с круглой, рыжей, коротко остриженной головой и такой же рыжей короткой щетиной на обрюзгших щеках. Арестованный оглянулся, и на миг их взгляды встретились. Мальчик вздрогнул — с такой лютой ненавистью смотрели на него мутные глаза.
— Кто это? — с невольным страхом спросил Сережа.
— Не узнал? Это же ваш сторож, которого ты сам привел в лагерь!
— Ой, что вы, товарищ Орлов! — взмахнул руками Сережа. — Тут какая-то ошибка: наш сторож черный как цыган, а этот вовсе рыжий! Я сроду не видел этого человека!
— Видел, Сережа, очень часто видел, но под маской. А сейчас увидел его настоящее лицо. Кстати, из рыжего брюнетом очень нехитро сделаться! — Следователь достал из папки фотокарточку. — Вот взгляни сюда: это бывший полицай Головня. На кого он похож?
— На него, — кивнул головой Сережа на окно. — Только на фотографии он гораздо моложе.
— Естественно, ведь прошло много лет. Вашему «деду Захару» пришлось встретиться с парикмахером, чтобы рассеять последние сомнения в его личности. Вот, браток, какой бывает маскарад в жизни, почище вашего карнавала. А сейчас прочти и подпиши этот протокол… Вас, товарищ Бойко, — обратился следователь к инспектору, — также попрошу подписать и высказать свои соображения насчет правдивости показаний нашего малолетнего свидетеля.
— Показания вполне логичны и правдивы! — заметил инспектор, подписывая протокол допроса свидетеля.
— Вы мне не верили? — вспыхнул Сережа.
— Верил, Сережа, верил, это простая формальность, так требует закон. Ты смелый и хороший хлопец и многим помог нам.
— Э, да что я… — вздохнул Сережа. — Ничего не сумел. Вот Томка с ребятами — это да!
— Ну вот и все, ты свободен. А теперь признавайся: что ты все вертишься и поглядываешь на мои часы?
— У нас же сегодня карнавал! Вот я и думаю: опоздаю или нет?
— Так чего же ты, чудачина, молчал? Опаздывать, конечно, нельзя. Должен же ты наконец продемонстрировать свой замечательный костюм!
— Да нет — вот честное пионерское! — я не потому. Я ведь с того дня, когда ушел в разведку, еще и ребят не видел. Галина Григорьевна — она знаете какая? — положила меня в изолятор и никого, кроме родных, не допускала. Даже Славку с Костей прогнала, когда они через окошко хотели забраться…
— Соскучился, говоришь?
Сережа смущенно улыбнулся и кивнул головой.
— Ну, не беспокойся, успеем, мы поедем на нашей машине.
— И вы тоже? На карнавал?
— А почему бы и нет? Заодно поговорю на месте еще кое с кем, не могу же я вызвать к себе весь ваш лагерь!
— Тогда, товарищ Орлов, нам нужно ехать немедленно, не то опоздаем.
— Между прочим, должен тебе сказать, что моя фамилия не Орлов.
— А как же вас на самом деле звать, товарищ… майор?
— Зови меня, друже, Степаном Андреевичем. Это уж мое настоящее имя.
— А… тот шофер грузовика с номером ЩБ 16–24 — он тоже не настоящий?
— Почему? Это настоящий шофер. Благодаря твоей записке мы успели найти его и предупредить. Он должен был доставить преступников прямо нам в руки, но случилась непредвиденная авария… Да, нужно отдать справедливость, твоя подружка Тамара — чудо-девчонка, да и все остальные ребята — молодцы! Конечно, рано или поздно преступников все равно бы задержали, но они могли передать бумаги инженера Коваля в чужие руки или просто их уничтожить. Ну, а теперь выйди в ту комнату и подожди, я быстро освобожусь.
УПК
— Ну и шпарит! — восхищенно шепнула Томка, глядя на сидящего за рулем «Победы» Степана Андреевича. — Классный водитель!
— Тамара, может, ты бы покультурнее выражалась?
— Ой, простите, Роман Петрович, я хотела сказать — жмет… то есть — мчится… Летим, словно на крыльях!
— Степан Андреевич, мы, конечно, понимаем, может, это государственная тайна… Но если бы вы нам хоть самую малость рассказали о тех бумагах из Волчьего Колодца, — несмело попросил Сережа.