— Здорово! — не уставал восхищаться Гришка, когда они с Олегом вместе с толпой киноманов вышли на улицу. — А как он тех троих уделал? Ты видел, да? Одному подсечку — раз, второму в ухо левой ногой — два, а третьему — правой ногой. Нет, ты видел когда-нибудь такое, чтоб в прыжке сразу двумя ногами мочили? Ну, крутой мужик этот Джеки Чан. Неужели он в жизни такой? Ловкий, как обезьяна. А ну-ка я так попробую, — разгорячился Гришка, и не успел Олег ответить, как его друг помчался по скверику вперед и с криком «Я-а-а!» высоко подпрыгнул и пнул сразу два деревца.
Да, Гришке было далеко до Джеки Чана, потому что, хотя деревца явно не были похожи на накачанных быков, которых укладывал Джеки одного за другим, но тем не менее опрокинуть ретивого мальчишку на спину они смогли.
— Ой, ой! — поднялся Гришка с земли, будто столетний старец, чувствующий боль уже в каждой косточке. — Блин! Ну я придурок! Стукнулся-то как!
— Точно, придурок, — усмехнулся Олег, отряхивая Гришкину спину. — Это все-таки кино, Гришка, а не жизнь. У них там, знаешь ли, дубли бывают, каскадеры. Потом, если куда упасть надо, так «соломки» подстелят. Наивный ты, Гришка, человек.
— Но у Джеки Чана же получается! — набычился Гришка. — Ничего же вроде трудного нет. Нужно подскочить повыше, левой ногой — раз, правой — раз, и опять на ноги.
— Этот Джеки Чан, чтоб ты знал, с пяти лет тренируется, — сообщил Олег недавно вычитанное в каком-то журнале. — А потом столько уже трюков выполнил, и все равно весь ломаный-переломаный.
— Да ты что? — поразился Гришка.
— Точно тебе говорю. У него что ни фильм, то гипс. Уже серьезных переломов штук двадцать было: руки, ноги, ребра.
— Да, — почесал спину Гришка. — Выходит, я легко отделался.
— Выходит, легко, — хохотнул Олег. — Ну ладно, слушай, у нас еще до вечера немного времени осталось. Пошли, что ли, по ВДНХ пошляемся.
Шляться по ВДНХ, которую переименовали в ВВЦ, было одним из любимых развлечений ребят. На огромной территории, где раньше демонстрировали достижения народного хозяйства страны, теперь располагалось великое множество магазинов и лавочек, торгующих достижениями народного хозяйства Японии, Китая, Америки, Малайзии, Индонезии и других известных и экзотичных стран. Естественно, покупать что-либо ребятам после похода в кино было уже не на что. Но это вовсе не означало, что они не могут походить, посмотреть на крутую видеотехнику, на диски с компьютерными играми или на всякие занимательные штуки, которые показывали в одном из павильонов.
Олег и Гришка, который, несмотря на боль в спине, все порывался продемонстрировать Олегу тот или иной трюк из «Джеки Чана», доехали до станции метро «ВДНХ» и выбрались на улицу. Проходили они по магазинам часа три. Однообразное мелькание товаров, вывесок и витрин наконец утомило их, и друзья направились к выходу, оставив на закуску тот самый павильон, где демонстрировались всякие чудеса.
Здесь в большом зале плескали фонтаны, стояли огромные аквариумы с рыбками, витрины с разными поделками из камня. Все здесь было жутко красивое и страшно дорогое. По правую сторону тянулись залы, в которых можно было посмотреть на голографические портреты и на разные смешные штуки, сооруженные местными умельцами.
Стоял здесь, например, обыкновенный водопроводный кран. Если смотреть на него издалека, казалось, что кран висит в воздухе и опирается на ту струю воды, которая из него вытекает. Другой, не менее забавный экспонат, разбрасывал от себя во все стороны искры, словно готов был вот-вот взорваться. Третью поделку, вероятно, притащил сюда какой-то чудак, который все никак не отчаивался соорудить вечный двигатель. Шарики причудливым образом сбегали здесь, как на американских горках, то вверх, то вниз, и если бы Гришка с Олегом не знали, что внутри у этого устройства стоит батарейка, можно было бы думать, что гениальное изобретение состоялось. У последнего экспоната Гришка задержался надолго.
— Ты чего? — толкнул его Олег. — Пошли домой скорей, темнеет уже!
— Да вот стою и думаю, как там наш медальон, — воззрился Гришка на лампу.
Лампа была бы самой обыкновенной, если бы не один химический трюк, примененный в ней. В высокой колбе плавали в какой-то жидкости большие красные сгустки. Когда они были наверху, то медленно остывали и падали на дно. Там их прогревала лампочка, и они снова всплывали наверх.
— А, понятно, почему ты про медальон вспомнил. Химия — друг человека! Да ладно, завтра к этому Пашке зайдем, наверное, он нам что-то интересное скажет. Впрочем, лето уже кончается, так что о школе надо думать, Гришка, о школе, а то опять в сентябре «пар» с тобой нахватаем, и не дадут нам родаки по сети в «Кваку» резаться.
— Не нахватаемся! — пробурчал Гришка. — Да и потом времени еще полно. Подтянем матику, все путем будет…
Гришка возвращался домой несколько хмурый. Во-первых, его почему-то не оставляла мысль о медальоне, а во-вторых, Олег, будь он неладен, напомнил о матике — предмете, которого Гришка искренне боялся и ненавидел. Однако, как только лифт вознес Гришку на его этаж, он начисто забыл о своих школьных проблемах. Еще бы тут не забыть, когда ты видишь дверь родной квартиры, выставленную со своего места вон. Гришка захлопал глазами и заглянул в прихожую. Там валялись куски штукатурки, наскоро сметенные в угол. В коридоре суетились какие-то незнакомые Гришке мужчины. Гришка оробел, но потом увидел маму, которая перекладывала вещи в глубине комнаты. Мама заметила его, подбежала, прижала к себе и зачастила:
— Ну слава богу, слава богу! А то я уж подумала — мало ли чего!
— А чего? — освободился из ее объятий Гришка, стеснявшийся таких прилюдных «телячьих нежностей».
— Квартиру у нас ограбили, — растерянно сказала Гришкина мама. — Взяли какие-то идиоты и дверь высадили.
— И чего украли? — поинтересовался Гришка, входя к себе домой. — Неужели мой компьютер?!
— В том-то и дело, — растерянно развела руками мама, — что я не могу понять, что они украли. Цепочка моя золотая на месте, сберкнижки лежат там, где лежали, даже деньги, которые я откладывала, уцелели.
— А монитор? — ревниво вскинул Гришка глаза на маму.
— Да на месте твои ящики, на месте. И телевизор тоже. И стереосистема. Ничего не понимаю.
— Да чего тут понимать! — с озабоченным лицом прошел мимо мужик квадратного вида. — Повезло вам, вспугнул их кто-то просто. Видно, что не профессионалы работали — так, шпана, наркоманы какие-нибудь.
Гришка заглянул на кухню. Там отец беседовал с местной милицией, подписывал какие-то протоколы.
— Дела-а, — вздохнул Гришка и с ужасом подумал, что было бы, если бы они с Олегом не пошли в кино, а сидели бы дома. Как выясняется, их не спасла бы никакая дверь. Ишь, как ее здорово высадили! Судя по следу — проломленной в стене ванной прямоугольной выемке, — дверь вылетела, будто выбитая курьерским поездом.
— Ну и дела-а! — еще раз процедил Гришка и скрылся в своей комнате. Он подгреб к себе телефон и, наполненный эмоциями до краев так, что чуть не захлебывался ими, позвонил Олегу. Однако Олег не дал ему вставить ни слова.
— Слышь, старый! У нас тут такие дела. Сейчас со стула в кресло упадешь! — первым начал он разговор. — У нас тут квартиру обокрали. Ну, вернее, не обокрали, а кто-то высадил дверь и пошарил тут здорово. В квартире форменный разгром. Милиция, правда, говорит, повезло, спугнули их, видать, так что ничего не взяли. По крайней мере, мать говорит, что вроде бы все на месте.
— Ты сейчас не со стула на кресло упадешь, — перебил его Гришка, — а со стула ниже уровня моря рухнешь! У меня та же самая фигня: дверь вышибли, в квартире шарили, правда, разгрома нет, — обвел глазами он комнату, — и милиция ту же самую гипотезу выдвигает.
В телефонной трубке застыло молчание. Лишь откуда-то издалека пробивалось радио, по которому певец жизнерадостным голосом вопил о том, что будет все хорошо. В отличие от представителя шоу-бизнеса, у Гришки и Олега хорошо было далеко не все. И у Гришки, и у Олега вдруг стали закрадываться смутные подозрения. А не с их ли персонами связаны эти странные события? Что могли искать неизвестные домушники одновременно у Олега и у Гришки? Ответ напрашивался очевидный и единственный: медальон, который они привезли из деревни.