Сжимая в руках широкие цветные билеты и обмахиваясь ими, как веером, парни прочапали по лестнице вверх. Дверь в зал была открыта, и их не заставили топтаться в предбаннике, что было чревато дополнительными расходами, поскольку именно там торговали поп-корном, водой, и зазывно мигали огоньками игральные автоматы. Но сегодня на удивление ни одна из этих монетовытрясательных точек не работала. В предбаннике было пустынно, как на Красной площади в пять утра.
Нагло заняв виповские места, мальчишки развалились в креслах и принялись ждать фильм. К сожалению, для того чтобы посмотреть собственно картину, приходилось ждать иногда довольно долго, пока администрация кинотеатра прокрутит рекламу. От мамы и папы Гришка и Олег узнали, что такая дурацкая традиция повелась недавно. Просто раньше перед кино показывали документальные фильмы о жизни Страны Советов и о прозябании несчастного Запада. Теперь несчастный Запад отыгрывался вовсю, демонстрируя чавкающие рты со жвачками, мартини с тонущими в нем пачками кубиков льда, опасные для жизни и здоровья сигареты, которыми так лихо затягивались на экране ковбои, не боясь каплей никотина убить своих лошадей. Наконец пытка рекламой тех товаров, которые доставали ребят с плакатов, установленных на перекрестках улиц, с экранов телевизоров, из динамиков радиоприемников, закончилась. Гришка и Олег облегченно вздохнули. Как же их достали всеми этими жвачками, памперсами и блендамедами! Дело уже дошло до того, что ни Гришка, ни Олег принципиально не покупали именно те товары, которые особенно назойливо втюхивали им умные до невозможности рекламщики. Причем мальчишки знали, что такая липучая реклама не нравилась и взрослым, и они поступали соответственно — наперекор тому, о чем им бесконечно капали на мозги.
Но, впрочем, это были проблемы людей с мудреными названиями вроде «менеджеров» и «креативных арт-директоров». Проблемой мальчишек могли стать два здоровенных жлоба, которые вдруг появились у входа. Лица их разглядеть ни Гришка, ни Олег не успели, но то, что это могли быть випы, видно было сразу по их белым, мерцающим в темноте рубашкам и коротким, аккуратным стрижкам. Понервничав с полминуты, что сейчас их сгонят, Олег и Гришка наконец успокоились и целиком погрузились в действие, которое перед ними развернул Арнольд Шварценеггер во всю ширину своих мускулов.
Когда картина подошла к концу, ребята переглянулись. Лента им понравилась, и они быстро стали выбираться из своих кресел, чтобы выйти в фойе и как следует ее обсудить. Однако другие зрители оказались более шустрыми и прошли в фойе первыми, поскольку от виповских мест до выхода было далековато.
У двери с зеленой надписью «Выход» мальчишки с удивлением обнаружили тех самых виповцев, которые чуть не опоздали в кино.
— Оказывается, это обыкновенные охранники, — шепнул Гришка, наклонившись к Олегу.
Ну а кем еще могли быть эти двое, стоявшие к ним аккуратными бритыми затылками, в характерной позе футболистов, ждущих, когда сейчас прямо в выстроенную ими стенку пробьют штрафной. Однако стоило Гришке и Олегу оказаться на одной линии с «охранниками», как те мгновенно схватили их за шеи и втолкнули в боковой аппендикс, где стояли игровые автоматы. Мгновенно шторка, отделяющая зальчик от коридора, была задернута.
Гришка скосил глаза и охнул бы от изумления, если бы горло его не сжимала, как клещами, рука одного из виповцев. Это были вовсе не охранники. И не торговцы «Мерседесами». В глаза Гришки жестко и зло смотрел Первый, тот самый, что чуть не пристрелил их в болоте.
— Приступай! — приказал он Второму.
Левой рукой Первый держал за горло Гришку, правой — Олега. Разъяренный Гришка попытался было стукнуть бандита носком ботинка, но не попал и тут же почувствовал, как пальцы на его горле сжимаются. Олег попытался что-то крикнуть, но из его горла наружу вырвалось лишь хриплое бульканье, как из открытого крана, в котором неожиданно кончилась вода. Второй в это время ловкими пальцами прощупывал одежду на мальчишках. Он содрал с Гришки ботинки, выдернул из них шнурки, положил в карман. Потом заглянул внутрь самих ботинок, оторвал подметку, согнул подошву, отставил в сторону. Ту же манипуляцию проделал со вторым ботинком. Дальше прощупал носки, брюки, вывернул наружу карманы, жестом фокусника поймав все вывалившиеся монетки. В рубашке ничего найдено не было. К удивлению Гришки, Второй даже проверил у него довольно сильно отросшую за лето шевелюру и приступил к обыску Олега. С ним, будто робот, специально запрограммированный на обыски, он проделал точно такую же операцию. Потом развел руками и посмотрел на Первого.
— Задние карманы брюк, — подсказал тот.
— Проверил, — пожал плечами Второй, но на всякий случай слазил в задние карманы джинсов Гришки и Олега еще раз.
Казалось, бандиты были несколько ошарашены итогами обыска. Что они хотели у них найти, кроме шнурков и мелочи, ребятам пока было непонятно.
— Стойте здесь пять минут, — предупредил их злым голосом Первый. — Увижу на улице раньше — головы поотрываю.
Ни Гришка, ни Олег не сомневались, что этот человек со стальным взглядом и жесткими, сильными пальцами в состоянии выполнить свою угрозу буквально, и насколько могли, кивнули. Первый оттолкнул их в сторону так, что они ударились головами об игральные автоматы, и вслед за Вторым шагнул за шторку. Гришка, потирая голову и хватая ртом воздух, опустился на пол. Рядом с ним тут же присел Олег.
— Чего это они? — то ли задал вопрос, то ли пожаловался он. — На мороженое, что ли, денег не хватало?
— Ага, щас, на мороженое, — уже сообразил Гришка причину такого интереса со стороны Первого и Второго. Но прежде чем продолжать фразу, шагнул в сторону занавески и убедился, что за ней никто не стоит. Но даже предприняв такие меры предосторожности, он подошел к Олегу вплотную и прошептал ему на ухо: «Медальон они искали. Или думают, что у нас какая копия с него есть».
— Вот ты черт — не было печали, — натягивал кроссовки Олег. — Ну и как теперь прикажешь идти? — выставил он вперед ногу с задранным вверх клапаном от кроссовки. — Меня ведь запросто могут арестовать за вызывающее поведение.
— Да ладно, черт с ним, — почесал голову Гришка. — А вот чего делать с оторванными подошвами — ума не приложу. Потом этот гад еще мне швы на рубашке порвал. Чего я там мог спрятать — патроны, что ли?
— Ну, бумажку свернутую спрятать бы мог, — глубокомысленно заявил Олег. — В любом случае нам следует идти по домам, запасные шнурки искать.
Ребята так и сделали. По улице люди пробирались очень быстро, пытаясь выбраться из кольца смога, а в метро вообще каждый был занят своей газетой или невеселыми размышлениями. На парочку ребят, у которых рубашки были превращены в лохмотья, а подошвы чавкали, словно голодные крокодилы, никто не обратил внимания.
Однако благополучно эта история не завершилась. Нет-нет, ребята отсидели положенные пять минут, и ни на Первого, ни на Второго ни на улице, ни в метро не наткнулись. Зато нарвались на Гришкину маму. Та, как увидела друзей, тут же схватилась за сердце и сползла по стенке на небольшой пуфик. Может быть, если бы сыщики пришли домой к Олегу, от его мамы и удалось бы как-нибудь отбояриться, рассказав тут же придуманную сказочку про белого бычка, который бегал за бедными мальчиками и порвал им всю одежду. Гришкина мама, увы, была не так легковерна. Только они начали что-то мычать о появившихся во дворе хулиганах, как она уже пришла в себя, схватила детей в охапку и потребовала немедленно признаваться во всем.