- Конечно, можем! - взорвалась она. - Мы хорошо заботимся о нем, он не умрет. Вообще, никто здесь не умрет. Так почему ты хочешь пойти и испортить настроение маленькой девочке, рассказав ей что-то такое, чего ей все равно не понять, пока она не повзрослела.
- Послушай, Речел.
Но Речел не хотела слушать. Она кипела.
- Так трудно перенести Смерть.., все равно, смерть домашнего зверька, друга или родственника.., а когда она приходит, нельзя превращать это в.., в черт побери, в аттракцион.., л-лесную лужайку для з-зверушек!.. - слезы побежали у нее по щекам.
- Речел, - сказал Луис, попытавшись положить руки ей на плечи. Она сбросила их быстрым, резким жестом.
- Отстань, - заявила она. - Ты даже не понимаешь, и чем я говорю.
Луис вздохнул.
- Я чувствую себя так, словно неожиданно провалялся в замаскированный люк и попал в гигантскую мясорубку, - сказал он, надеясь вызвать улыбку, но ничего не добился; только взгляд ее, остановившись на нем, стал более сумрачным, злым. "Речел в ярости. - понял Луис, - не просто в ярости, а в страшной ярости". - Речел, - продолжал он, уверенный в том, что должен говорить, пока она не остынет, - как ты спала этой ночью?
- Мальчишка, - презрительно вздохнула она и отвернулась.., но он успел заметить обиду, появившуюся в глазах жены. - Это - умный ход. Очень умный. С возрастом ты не меняешься. Луис. Когда что-то идет неправильно, значит во всем виновата Речел, так? Просто у Речел очередной эмоциональный взрыв.
- Ты не нрава!
- Да? - Она взяла миску с тестом и перенесла ее на дальний край стола и со стуком шлепнула его перед собой. Она начала смазывать форму жиром. Ее губы были крепко сжаты.
Луис начал терпеливо объяснять:
- Нет ничего страшного в том, что ребенок узнает что-то о Смерти, Речел. Точнее, я назвал бы это даже необходимым. Реакция Элли.., ее плач.., все кажется мне вполне естественным. Это...
- Ах, естественным! - возмутилась Речел, снова наступая на мужа. - Очень естественно.., слушать, как она убивается над котом, с которым пока еще все в порядке...
- Прекрати, - сказал Луис. - Ты говоришь ерунду.
- Не хочу больше спорить об этом.
- Да. Но придется, - сказал Луне, теперь уже рассердившись. - Ты высказалась.., а как насчет того, чтобы послушать меня?
- Элли никогда больше не пойдет туда. Я считаю, тема закрыта.
- Элли уже год знает, откуда берутся дети, - упрямо продолжал Луис. - Мы дали ей книгу Майера и поговорили с ней об этом, помнишь? Мы оба решили, что ребенок должен знать такие веши.
- Это не имеет ничего общего с...
- Имеет! - грубо сказал Луис. - Когда в кабинете я говорил с ней о Черче, я думал о своей матери, как она обманула меня старой историей о капустных листьях в ответ на мой вопрос: откуда берутся дети? Я так и не забыл этого. Не думаю, чтобы дети забывали, когда родители обманывают их.
- Вопрос: "откуда берутся дети", не имеет ничего общего с этим богомерзким кладбищем домашних животных. - закричала Речел, а ее глаза сказали Луису: "Если хочешь, Луис, можешь болтать о параллелях весь день не переставая, тверди до посинения! Но я никогда не соглашусь с этим!"
Однако, Луис попытался еще раз вразумить супругу:
- Елена уже знает о деторождении; кладбище в лесу заставило ее подумать о противоположном конце жизни. Это совершенно естественно...более того, думаю, что это совершенно очевидно...
- Прекрати повторять это! - неожиданно закричала Ре-чел.., закричала, сорвавшись.., и Луис испуганно отпрянул. Под локоть ему попала открытая банка муки. Соскользнув с края стола, она упала на пол и раскололась. Пол накрыло сухое белое облако.
- О, с.., твою мать! - в сердцах выругался он. В комнате наверху заплакал Гадж.
- Мило, - заявила Речел, теперь почти плача. - Ты и ребенка разбудил! Благодарю за спокойное воскресное утро! Речел хотела пройти мимо мужа, но он остановил ее.
- Позволь мне кое-что спросить у тебя, - сказал он. - Я уверен.., у тебя может случиться психологический срыв. Я говорю это как врач. Я вообще могу молчать. Ты хочешь сама объяснять Елене, что случится, если ее кот заболеет чумкой или лейкемией.., коты часто болеют лейкемией, ты знаешь? А если он станет все время бегать через дорогу... Тогда ты будешь объясняться с Еленой. Речел?
- Дай мне пройти, - прошипела она. В ее голосе еще звучал гнев, но слова мужа заставили ее призадуматься... "Не хочу говорить об этом, Луис, и ты не сможешь заставить меня", - это говорил ее взгляд. - Дай мне пройти, я хочу успокоить Гаджа, иначе он может вывалиться из своей колыбели.
- А может, ты просто должна побыть одна? - поинтересовался Луис. - Ты можешь сказать Елене, что об этом не принято говорить, ведь хорошие люди не говорят об этом, они только хоронят.., ап! Но нельзя говорить "хоронят". Ты выработаешь у девочки комплекс.
- Ненавижу тебя! - зарыдала Речел и метнулась прочь от мужа.
Потом Луис пожалел, но было поздно.
- Речел...
Она грубо оттолкнула его, резко закричав.
- Оставь меня одну! - она остановилась в дверях кухни, отвернувшись от него, слезы катились у нес по щекам. - Я не хочу, чтобы с Элли велись подобные разговоры, Луис. Я это имела в виду. В смерти нет ничего естественного. Ничего. Ты, как доктор, должен это знать.
Она ушла, оставив Луиса в пустой кухне, где вес еще дрожало от их криков. Наконец, он полез в кладовку в поисках метлы. Подметая пол, Луис все время мысленно возвращался к последним словам жены и к их диаметрально противоположным мнениям. Как доктор, Луис знал, что смерть - самое естественное в этом мире, разве за исключением рождения. И как тогда объяснять девочке о налогах? Ведь Смерть гораздо естественнее, чем конфликты между людьми, взлеты и падения общества... И не надо никакой рекламы и фейерверков! Только время неумолимо отсчитывает часы жизни; с течением времени даже надгробия размываются и становятся безымянными... Морские черепахи и секвойи тоже когда-то умирают...
- Зельда, - протяжно сказал Луис. - Боже, именно ее смерть, должно быть, так повлияла на Речел.
Единственное, в чем вопрос: нужно ли ему что-то теперь менять?
Он наклонил совок над помойным ведром, и мука с мягким ф-у-у-у высыпалась в ведро, похоронив выброшенные картонки и пустые банки.
Глава 10
- Надеюсь, Элли не станет долго задумываться над этим, - сказал Джад Крандолл. Не в первый раз Луис подумал, что этот человек любит сыпать соль на раны.
Он, Джад и Норма Крандоллы сидели на веранде и, несмотря на вечернюю прохладу, пили чай со льдом вместо пива. По 15 шоссе горожане возвращались домой после выходных. "Многие понимали, как хорошо провести выходные в одиночестве на лоне природы, раз лето задержалось", - подумал Луис. Завтра он в полной мере ощутит груз ответственности на новой работе. Весь день вчера, да и сегодня, в городок съезжались студенты, наполняя квартиры и коттеджи общежития университета, устанавливая кровати, возобновляя знакомства и, без сомнения, постанывали по поводу еще одного года, когда занятия будут начинаться в восемь, а питаться придется в общественной столовой... Весь день Речел была холодна с Луисом - нет, даже больше подходит слово "заморожена".., и когда Луис ночью перейдет дорогу, вернется домой, он знал: Речел будет уже в кровати, а Гадж будет спать с ней, очень сладко спать, на самом краешке, так что может запросто упасть с кровати. Половина кровати Луиса увеличится на три четверти и будет выглядеть как большая, стерильная пустыня.
- Я сказал, что надеюсь...
- Извините, - перебил Луис. - Я витал в облаках. Конечно, Речел расстроилась. Как вы догадались об этом?
- Вроде бы я говорил о том, что машины идут и идут, - глядя на дорогу, Джад нежно взял за руку свою жену и ухмыльнулся.
- Разве не так, дорогая?
- Машины - стая за стаей, - проговорила Норма. - ..А детей мы любим.
- Иногда кладбище домашних животных - их первая встреча со смертью, снова заговорил Джад, сменив тему. - Они видят смерть людей по телевизору, но они знают, что это - притворство.., словно старые вестерны, которые смотрят по воскресеньям после обеда. По телевизору и в вестернах все хватаются за желудки или за грудь и падают. Кладбище на холме выглядит реальнее для большинства из них, чем все фильмы по телевизору - все вместе взятые. Подумав, Луис кивнул: "Скажите это моей жене! А почему бы и нет!"