Лежа Брокрин увидел то, чего не замечал, когда стоял на ногах. Из осколка зеркала продолжали исходить тонкие нити пурпурного света, соединяясь с телом, что захватил Кхорам. Брокрин задумался: насколько сильна связь между чародеем и его талисманом?
Чародей смерил Брокрина самодовольным взглядом и разразился демоническим хохотом. Одним коротким жестом он растворил мерцающий барьер. Затем Кхорам поднял ладонь и направил ее на своего врага.
— А теперь ты умрешь.
— Только после тебя, — прохрипел Брокрин и с силой стукнул рукой по зеркалу.
Под его ударом стекло разбилось на десятки осколков.
Крик Кхорама заполнил трюм. Это был предсмертный вой хаосита, обреченного на вечные страдания. Тело колдуна раскололось на куски, на острые обломки, прямо как зеркало, с которым он был связан. Окровавленные части разлетелись по всему трюму, шлепаясь о стены и потолок. Спустя несколько мгновений вызывающие тошноту куски мяса тронула уже знакомая жуткая метаморфоза, и они превратились в останки дуардина. Брокрина передернуло, и он отвел взгляд от изуродованного тела Туллига.
Безо всякого предупреждения Брокрина опустила на колени жгучая боль. Ему казалось, будто каждый дюйм внутри него горел адским пламенем. Он кое-как изогнулся и увидел, как с пола поднимается Йоширо.
Плоть чародея покрывали пузыри и кислотные ожоги, одежды висели на нем дырявым горелым тряпьем. Самым ужасным было его лицо. Оно беспрестанно трансформировалось и искажалось, меняя личины словно не зная, на какой остановить выбор. Человек, дуардин, скавен, животное — у всех тем не менее была одна общая черта: на каждом лице возникало выражение безумной, отчаянной ярости.
— Ты вообще понимаешь, что наделал?! — закричал на него Йоширо.
Его пальцы вспыхнули фиолетовым светом, и боль скрючила Брокрина с еще большей силой, чувство, что его сжигают заживо, впиталось прямо ему в кости.
— Кхорам обещал раскрыть мне свои магические секреты! Наделить меня мощью, с которой передо мной трепетали бы сами демоны! А ты убил его!
Свечение вокруг пальцев чародея становилось все ярче, а заклинание — мучительнее. Только благодаря исключительной силе воли Брокрин сохранял сознание. Его пальцы нащупали осколок разбитого зеркала. Капитан сжал зубы, сопротивляясь магической пытке, и вперил непокорный взгляд в чародея. У него был только один шанс на освобождение.
Молниеносным движением Брокрин выбросил ладонь вперед и запустил осколок в Йоширо. Острое стекло порезало ожог на руке, и чародей отдернулся, отчасти от боли, отчасти от неожиданности. Но главное — на какое-то мгновение он перестал контролировать заклинание.
Этой короткой передышки хватило, чтобы боль отхлынула. Брокрин вскочил на ноги и набросился на Йоширо. Прежде чем чародеи успел среагировать, одна ладонь Брокрина сомкнулась на глотке врага, другой он придавил руки чародея к груди. С силой ожесточения Брокрин припечатал Йоширо к столу и сунул его лицом в осколки сосудов с остатками кислот.
— Хочешь узнать секреты Кхорама? Отправляйся за ним в преисподнюю! — прорычал Брокрин, продолжая держать его мертвой хваткой.
Лицо Йоширо пузырилось там, где едкие субстанции разъедали кожу, места ожогов теряли способность изменять форму. Йоширо фыркал и силился что-то произнести, но, заклинание то или порция ругани, Брокрин не узнал, ибо вновь опустил его лицо в ковер из битого стекла.
Затем тело чародея вдруг начало раздуваться, его распирало, и хватка Брокрина разжалась. Капитана швырнуло на пол, а Йоширо превратился в крупного свирепого оррука. Но что-то в его превращении пошло не так. Обожженные участки тела отказывались слушаться и сохранять новый облик Йоширо. Кожа чародея пузырилась, шипела, места ранений вновь превращались в горелую человеческую плоть. Колдун трясся от напряжения, тщетно заставляя тело повиноваться своей воле.
Брокрин не стал дожидаться, пока чародей подавит бунт в самом себе. Он схватил лежавший на полу меч Агрило и вновь набросился на обезображенного перевертыша. Йоширо, одна половина лица которого принадлежала орруку, а другая — человеку, вперил в него испепеляющий взгляд, в разных глазах кипела ненависть. Брокрин вонзил меч в грудь хаосита, и горящий взгляд потух и остекленел. Проткнутый клинком чародей начал усыхать, сморщиваться, словно мертвое насекомое. Когда дуардин вытащил меч, рухнувший на пол труп был высушен, точно мумия.
Памятуя о живучести Кхорама, Брокрин с силой опустил ногу на череп чародея и топтал его до тех пор, пока голова Йоширо не превратилась в пыль. Хватит с него таких встреч со «старыми друзьями».