— И все это время ты была здесь? Совершенно одна? — удивился Готрамм.
Эсмира подняла голову и окинула взглядом крону и ветви вокруг них.
— Здесь невозможно быть по-настоящему одной, — ответила она. — Море всегда с тобою. Оно смотрит, хоть без глаз, и без ушей же слышит. И всегда знает, где ты.
— Но ты сумела выжить, — произнес Брокрин. — Кладбище прибыли тебя не убило.
— У вас с ним как будто бы есть связь, — добавил Готрамм, — когда ты спасла меня... спасла всех нас... ты знала, как поведут себя растения. Ты знала, как их успокоить.
Тут Брокрина осенило.
— Говоришь, у острова нет ни глаз, ни ушей, однако он услышал песню...
— Возможно, дело не в словах, а в мелодии, — поделился мыслью Хоргарр. — Лозы восприняли вибрацию голоса Эсмиры! — Двиргателист пристально посмотрел на женщину. — Отсюда вытекает вопрос: откуда ты знаешь, какая песня и высота звука нравятся острову?
— Я не понимаю ваших слов, — покачала головой Эсмира, — меня научили... как правильно ее петь, давным-давно. А когда — того не помню.
У Хоргарра было еще много вопросов, но Брокрин остановил его.
— Мы не хотели показаться грубыми, — сказал он. — Мы благодарны за твою помощь, однако вынуждены попросить тебя еще кое о чем, если позволишь. Ты знаешь это место, его дороги и поведение. Мы, увы, нет. Как ты заметила, мы в затруднительном положении и не знаем, как вести себя так, чтобы не провоцировать Кладбище.
— Что же вы ищете? — спросила Эсмира. — Уж очень далеко от корабля вы удалились. Мне вас путем обратным к братьям привести?
Брокрин услышал напор в голосе Эсмиры. Одинокий человек, сумевший выжить в этом невероятном лесу в течение стольких лет. Пожалуй, неудивительно, что радость от встречи с другой живой душой вступила в неравный бой с подозрением. Или в ее внезапной смене настроения крылось что-то еще?
— Мы сошли с корабля в надежде, что сумеем отыскать путь к сердцу Кладбища, — ответил Брокрин. — Мы хотим узнать, что там и поможет ли оно нам покинуть это место.
Эсмира молчала несколько мгновений, затем грациозным движением, которое было скорее присуще горному леопарду, нежели человеку, спрыгнула с ветви.
— Вы ищете сердце Моря, — заключила она и вперила взгляд в Брокрина, — но знаете ли вы, что там найдете?
Брокрин прогнал из головы все мысли об эфирном золоте, о богатствах, которые, по словам Оррика, они смогут вывезти с Кладбища прибыли.
— Нет, — солгал он, — а ты?
Женщина повернулась спиной к дуардину и плотнее запахнулась в плащ из листьев.
— Коль пожелаете, я вас к сердцу отведу, — ответила она.
Брокрин почувствовал на себе ее взгляд, острый, как у огранщика во время работы с драгоценным камнем.
— Вам то место в одиночку не сыскать, — добавила она.
— Тогда мы покорно примем твою помощь, — ответил Брокрин, — и, если мы найдем там что-то, что поможет нам, я бы хотел предложить тебе место на корабле, — он повел ладонью, показывая на ветви у них под ногами, — мы сможем отвезти тебя в мир внизу.
От такого предложения Эсмира немало удивилась. На ее лице проступила неловкость.
— Мир внизу, — услышал капитан ее шепот.
— Да, доставим тебя обратно к твоему народу, — встрял Готрамм.
Брокрин нахмурился от такого выбора слов: деревня Эсмиры погибла давным-давно. Капер, должно быть, тоже понял свою ошибку и исправился:
— В город людей, где живут подобные тебе.
Эсмира, казалось, не могла понять, что она чувствует, услышав про возможность спастись. Она обвела взглядом окружавшую их зелень, будто желая представить мир, отличавшийся от того, который она наблюдала столько лет.
— Вперед я отправлюсь, убедиться, что путь для вас не слишком труден, — наконец произнесла она.
Не сказав больше ни слова, она двинулась вперед по тропе.
— Что она подразумевала под «не слишком труден»? — спросил Керрум Брокрина, когда женщина скрылась из виду.
Хоргарр ответил первым:
— Я думаю, она отправилась петь сорнякам, чтобы те расступились.
— Возможно, она это умеет, — согласился Брокрин, — она прожила здесь немало лет, и мы видели, какую власть она имеет над растениями.
— Ты веришь, что она проведет нас прямо к сердцу Кладбища и эфирному золоту? — спросил Агрило.
У Хоргарра на уме был более важный вопрос:
— Можем ли мы ей доверять?