— Эсмира, так нам до корабля не добраться! — признал Брокрин.
Женщина бежала, обняв руками саженец, который она называла Наследником. Она что-то нежно нашептывала саженцу, словно мать, укачивающая ребенка. Услышав вопрос, она подняла голову и посмотрела на капитана. Взгляд Эсмиры был пустым, точно ее оглушили.
— Беспрепятственно мы сможем пройти. Море нас не тронет, — заверила она, — пока Наследник с нами, не будет нам вреда.
Готрамм взмахнул мечом, указывая на неистовствовавший растительный мир.
— А что насчет «Железного дракона»? Он тоже в безопасности среди этого всего? Или мы вернемся и обнаружим лишь искореженную сталь на месте судна?
Вопрос пронзил заторможенность Эсмиры, и на ее лице отобразилась тревога.
— Если мы потеряем корабль, нам не спастись, — подчеркнул Брокрин, дополнительно встряхивая оцепеневший разум Эсмиры. — И ты, и дерево окажетесь в ловушке.
Это окончательно привело их проводницу в чувство.
— Нельзя такое допустить, — ответила она. — Уходить нам нужно. Шелестодрево пьет жизнь Хранителя, и его власть над Морем слабеет. Без его направляющей воли одичает лес от страха. Покинуть его мы непременно должны.
— Тогда нам лучше добраться до корабля как можно быстрее, — заключил Брокрин, — и оказаться подальше отсюда, пока не стало хуже.
Эсмира какое-то время задумчиво молчала, вновь уставившись на саженец. Брокрин решил, что ее опять окутало странное оцепенение, но потом увидел, что глаза ее оставались ясными.
— Есть путь, но опасный.
— Дорогуша, нас тут совсем недавно орда скавенов ядовитыми бомбами забрасывала. Мы с опасностью все равно что добрые приятели, — хохотнул Хоргарр, вызвав среди дуардинов несколько сдержанных улыбок.
Эсмира посмотрела на стену из лоз слева от их группы. С ее губ сорвался странный звук, удивительно похожий на треск ветвей и скрип старых деревьев. Брокрин решил, что она колдовала, творила магию, которой обучил ее Хранитель. Он оказался прав: стоило ей закончить, как стена раздвинулась перед ними. Затем то же произошло со следующим слоем ветвей и со следующим, и сквозь джунгли открылся туннель.
— Торопиться нам нужно, — скомандовала Эсмира.
В ее глазах тлел слабый янтарный свет. Брокрин вспомнил, как похожим светом блестело альвийское лицо на стволе саженца. Ему захотелось засыпать Эсмиру вопросами, но у него не оставалось времени, чтобы облечь в слова хотя бы один.
— Парни! Эсмира проделала короткий путь! Не будем мешкать!
Брокрин призывно махнул рукой, и дуардины бегом припустили по новому туннелю. Во время их броска капитан то и дело слышал леденящие кровь стоны растений, где-то джунгли сотрясала дрожь. Иногда дорогу им перегораживали выползавшие на тропу лозы. Эсмира отгоняла их прочь песней, но у Брокрина по спине бежал холодок. Если ее власть над Кладбищем была столь непостоянной, что мешало растениям схлопнуть туннель и раздавить их всей своей массой в лепешку?
Наверное, именно поэтому Эсмира говорила, что потребуется храбрость. И вот они достигли конца туннеля. Впереди раскинулось открытое небо, ясное и чистое, лишь где-то далеко внизу, под Кладбищем, плыл редкий пух облаков.
— Дорогу я для нас призову, — объявила Эсмира. — Сказал ты мне, что промедление смерти подобно. Более короткого пути к кораблю нет.
Эсмира запела новую песню. Звук ее был настолько глубоким, что отзывался даже в костях. И Кладбище ответило. Брокрин застыл от изумления: от границы острова со скрипом потянулись ветви, сплетаясь воедино. Скоро стало понятно, что именно они формировали, и это заставило Брокрина задрожать от ужаса.
Ветви скручивались в узкий мост, в дорогу, ведшую в обход острова. Она проходила в двадцати футах от бесновавшейся зеленой стихии, как раз достаточно далеко, чтобы отдать их на милость другой свирепой стихии — ледяному ветру, ярившемуся на огромной высоте. Мост скрипел и раскачивался. Соединяемый с Кладбищем всего несколькими тонкими лозами, он был целиком окружен открытым воздухом. Без металла, за который могли бы цепляться магниты в сапогах дуардинов. Один неверный шаг означал падение длиной в десятки тысяч футов.
— Это... полное безумие, — выдохнул Керрум. Он быстро справился с потрясением и, широко улыбаясь, спросил у громовержцев: — Потрясающий план, я рад, что в нем участвую! А вы что думаете, парни?
— Если Эсмира говорит, что это кратчайший путь, значит, надо идти, — сказал Брокрин команде.