— Вот теперь и расхлёбывает.
— Пускай так, — не стал спорить боярин. — Я рассказал тебе всё, колдунья. Большего ты не узнаешь.
— Верю.
— Ты уснёшь снова? Жаль, что я не умею гулять во снах. Иначе сам пошёл бы за Баженом. Меня бы он послушал.
— Кто знает… Ты слишком увяз в настоящем мире, чтобы попасть в грёзы. Ты занимаешься многими делами здесь, и они держат тебя, как якорь. И если вздумаешь уснуть, потянут обратно, как бездомную навью тянут к людям земные воспоминания.
— Иди, колдунья, — глухо проговорил Аркуд. — Не томи меня.
Хельга кивнула, закрывая глаза. Медлить и впрямь не следовало.
— Ты снова здесь, — сказал Бажен.
— Снова, — согласилась Хельга.
— Зачем? Что пообещал тебе отец, чтобы отправить сюда?
— Я зарабатываю на жизнь, исцеляя таких, как ты.
— Я не болен!
— Есть болезни, о которых даже не догадываешься, и всё-таки они убивают.
— Да? — княжич посмотрел по сторонам. Площадь была пуста, ни безликих теней, ни Олафы. — Я не верю тебе, Хельга. Возвращайся к отцу и скажи, что никуда я не вернусь. И никогда.
— Если не вернёшься — умрёшь. Ты и так уже умираешь.
— Разве? — он криво улыбнулся.
— А разве нет? Ты ведь даже глаза не можешь открыть и увидеть правду о мире вокруг.
— Мой мир — настоящий! Живой!
— Любому творцу его мир кажется живым, — терпеливо пояснила Хельга. — Тем больнее видеть, что на самом деле это не так. Жить здесь — всё равно что жить на погосте среди могил, не замечая их.
— Докажи! — потребовал княжич.
— Доказать… — протянула Хельга. Она знала, что придётся это сделать, что иначе никак, и всё же оттягивала этот момент, как могла. Ведь ей придётся пустить Бажена в свой собственный сон. У неё их много, и всё-таки это убежище. Там нет места чужакам.
Это будет больно, но иначе нельзя.
Поколебавшись, она выбрала — княжич так и замер, когда из мостовой, разрывая камни, потянулись кверху белые дома. Солнце распалось на мириады звёзд, небо враз почернело, облака морской водой рухнули в прорезавшиеся меж домами каналы. Откуда-то потянуло свежим бризом, донёсся чей-то весёлый смех, один за другим зажигались уличные фонари, и каждый новый огонёк все больше разгонял спустившуюся ночь. Этот мир был полон красок и звуков — не чета той блеклой тени, которую сотворил себе Бажен.
А потом на улицах появились люди.
Прошелестела мимо Женщина в Красном, одарив княжича любопытным взглядом сквозь багряную маску.
Провела веером по его плечу Женщина в Белом, смущённо улыбаясь и отводя глаза.
Рассмеялись где-то рядом юноши, звеня шпагами в шуточном поединке.
— Что это? — услышала Хельга полный неподдельного восторга голос Бажена. Княжич смотрел на выдыхателя огня, разодетого в пёстрый карнавальный костюм. Три факела в его руках так и плясали, то и дело подплывая к губам, и каждый раз новый поток огня на миг ослеплял зрителей.
— Идём, — сказала сновидица, протягивая княжичу руку. — Что ты видишь?
— Веселье!
Мимо них, хохоча, пробежала стайка девчушек в тонких летних платьях и бархатных полумасках, и только звёзды глаз мерцали в чёрных провалах глазниц. Прошёл важный господин с тростью в руке, поправляя на ходу белую маску-клюв — увидев Хельгу, он вежливо снял шляпу и поклонился, прижав её к груди. Хельга кивнула в ответ.
— Добро пожаловать домой, синьорина, — сказал господин.
Маски шагнули ближе.
— Ах, какой милый мальчик! — Бажена обняла за шею Женщина в Белом. — Пойдём с нами!
— Пойдём с нами! — с другой стороны его взяла под руку Женщина в Красном, раскрыла алые губы и медленно провела языком по щеке.
— Пойдём с нами! — зашелестели голоса вокруг.
— Это… твой сон? — княжич терялся, не зная, на что смотреть. Вокруг танцевало, пело, плясало, волновалось бесконечное море масок, и каждая смотрела на него, пытаясь обойти провожатую и утащить Бажена вглубь скрывающихся в дымке переулков, где на каждом шагу звучала изумительная музыка, раздавался весёлый смех и песни.
— Да. Ты видишь в нём фальшь?
— Нет! Он… он настоящий!
Хельга горько улыбнулась, заметив, как за роем карнавальных костюмов мелькнула бледная фигура девушки-навьи. Конечно. Никто из тех, кто бывал здесь, не видел. Каждый раз она боялась, показывая новый сон чужому человеку, и каждый раз с облегчением выдыхала, когда тот простодушно восторгался придуманной ею ложью.
— Это всего лишь блеклое отражение настоящего мира, — сказала она. Навья остановилась, посмотрела на сновидицу — и шагнула ближе, проходя сквозь толпу и не замечая её. — Ты просто недостаточно искушён, чтобы заметить странности в том, что происходит вокруг. Ты веришь в этот мир, и он кажется тебе истинным. Но это не так.