Каганович встал, прошёлся по кабинету, остановился у окна, отодвинул полоску жалюзи, будто что-то рассматривая на улице. Яфа поняла: тянет время. Но не отвечала. Пусть выговорится.
Каганович вновь удобно устроился в кресле и в упор уставился на девушку. Он торжествовал. Козыри лежали в колоде, и дотянуться до колоды мог только он.
— И ещё. Я подумал про ваши деньги. Хорошее предложение. Мы, кажется, договоримся.
— Но сумма не названа…
— Назовем, Яфа.
— Что ж, слушаю.
— Итак, я найду вам Менору. Мне нужен месяц. На всякий случай — пусть будет два. Пока я ищу, ты будешь здесь. Поработаешь в офисе партии. Под присмотром. Ах, да, деньги… Конечно, за поиски вы мне заплатите.
— Сколько?
— Десять миллиардов долларов.
* * *Расшифровка записи телефонного звонка,
поступившего на автоответчик приёмной
«Российской Партии Здравого Смысла».
«Алло, это сообщение для Кагановича. Павел Алексеевич… Это Владимир. Прошу вас, не надо меня искать… Я теперь совсем другой человек. Я… как это сказать… Напомнить хочу про один договор. Помните? Я, кажется, свою часть выполнил. Вы получили что хотели. Теперь ваша часть договора. Всё в силе? Я про Евгению Александровну, про Женю то есть. Подробнее не буду говорить, вы и так знаете, что делать. Выполните?… Не обманывайте, Павел… Паша. Не подводи. Ты обещал. Жизнь — штука длинная, мало ли ещё что будет, пригодимся друг другу. Паша, я проверю, слышишь? Надеюсь, что ты слово умеешь держать. Всё, отбой».
27. 12. 10 г.
Москва
* * *Владимир вошёл в Липовицы с началом сумерек. Маленькая деревня показалась ему совершенно незнакомой. Домов, кажется, всего-то десятка два. Да и не дома это, а дачи. Тут живут в основном летом, растят картошку и огурцы, а зимой убегают в город. Где же тот дом? С какого края?
Прошло семь лет, но сколько всего приключилось за это время… Да и не разглядывал Владимир деревню, уезжая отсюда тихим сентябрьским утром на хлебной машине вместе с расхворавшейся Женей. Но дом помнил — маленький, низкий, невзрачный. Похоже, его больше нет.
Бабулька в нелепой розовой подростковой куртке и красном платке чистила тропку от дома к дороге. Издали заметив незнакомца, замерла, опершись на лопату.
— Здравствуйте, — улыбнулся ей Владимир. — Бог в помощь.
— Здравствуй, сынок, — просияла бабушка. — В гости приехал?
— Да, в гости. Не подскажете, где тут живет бабушка Кубакай?
— Да что ты, сынок! Вон кого вспомнил, Бакматовну. Померла давно уж, лет пять или шесть… А ты кто ей? Вроде у неё одна только внучка.
— Я не родственник. У меня… Как бы это сказать… Дело в общем. Я собираю сказки старые, поговорки, загадки.
— В институте, наверное, работаешь?
— Точно, в институте.
— Да, Бакматовна сказки разные знала. Заговаривала, если что болит. Теперь внучка за неё. Все к ней ездят. Она тоже заговаривает. Только, сыночек, винцо любит, вот беда. Ей со всей области детишек больных возят. Кому грыжу заговорит, кому сыпь вылечит. А потом опять за вино…
— Простите, не подскажете, где её искать?
— А вон, на самом краю дом. Построились они с мужем. Только муж у неё недавно пропал. Поехал на заработки — и поминай, как звали. Маша одна и крутится теперь.
— Спасибо. С Новым годом вас!
— Будь здоров, сынок.
Бабулька долго ещё стояла, глядя вслед Владимиру, и приговаривала: «Или муж Машин? Не похож… Высокий, красивый какой, вежливый. Таких-то сроду тут и не было. Наверно, Бакматовны родственник».
На самом краю Липовиц, почти у леса, стоял новый кирпичный дом со спутниковой тарелкой на боку. Около него была расчищена довольно большая площадка для машин. Владимир догадался, что дорогу в Липовицы чистят для приезжающих к местной целительнице.
Калитка оказалась открытой, во дворе дремал здоровенный лохматый рыжий пёс. Он миролюбиво гавкнул, облизал протянутую руку. На стук в окно никто не ответил. Владимир приоткрыл дверь терраски и громко спросил: «Есть кто живой?» Прошёл, отворил вторую дверь, ведущую внутрь дома. Ещё раз позвал. В дальней комнате кто-то прокашлялся и ответил: «Сегодня праздник, приёма нет!»
— Я не на приём, я по делу, — Владимир уже стоял в прихожей и осматривался. Обстановка не деревенская: хорошая мебель, ламинат на полу, светильники в каждом углу, арочные проёмы дверей.
Из одного проёма показалась высокая худая женщина, запахивающая на ходу халат.